Ох, люблю я тайны! Правда, за разглашение сведений, если о таковом станет известно, для должностного лица наказание — сметная казнь. Тайна такого завещания хранится пожизненно. В общую систему вносятся только завещатель и исполнитель завещания, последний обязан известить будущего счастливого обладателя тайн и секретов о наличии документа, дающего ему право со всем этим ознакомиться. Как вам? Наличие для зама такого завещания в послужном списке — большой плюс.
— А может, кто из девочек? — поныть надо для приличия.
— Дит, дорогая, у тебя нет мужа, и семеро по лавкам не сидят. Они мне тут потоп устроят, стеная по поводу брошенных семей! — может и не устроят, если шефка им премиальные озвучит.
Все замы Элитты — одногодки с возрастом почти под тридцать, и к тому же дамы семейные, и только я еще не обзавелась мужем и детьми. И если к первому я относилась более-менее спокойно, то ко второму, мысли уже стали подтягиваться. Грустно то, что Каро на роль мужа и отца не подходил. Дети, как он неоднократно заявлял, это не его. Да и если бы вдруг стало его, мне кажется, мужчина-корван все-таки будет искать девушку своей расы. У них понятие любви, оно своеобразное, скорей подходящее под описание «комфортно — не комфортно». Хотя с возрастом я все больше их понимаю.
Зачем я продолжала отношения с Каро? Это вопрос звучал уже неоднократно. Его озвучивали все: шефка, понимавшая сущность корван лучше других, мама, замужние подруги и не замужние тоже. Но прийти к решению — собрать манатки, я никак не могла. Корван мне нравился. Очень.
— Когда вылетать?
— Закажи билет на послезавтра.
Отлично, Каро меня застанет. А то, куда Кота девать?
* * *
Каро вернулся поздно ночью во вторник. Я услышала краем уха, зарывшись в подушку, шепот домашней системы о появлении хозяина. Через полминуты возни в гостиной послышались шаги уже в спальне. Он остановился рядом со мной, блаженствовавшей между сном и явью до такой степени, что говорить и шевелиться не хотелось. Легко чмокнул в щеку, откинув прядь волос с лица, и удалился в ванную, а затем на кухню — лопать нейтисский «яд», как его мама именует сушеное прокопченное мясо с зерновым хлебом, и пить кофе.
Я не слышала, как он лег. Утром, проснувшись от тихой вибрации датчика, обнаружила, что пристроилась на плече корван, еще и закинув обе ноги на его согнутую. Мужчина спал, а я, выбравшись из их совместных с одеялом объятий и приняв душ, пошла готовить кофе и закидывать остатки вещей в сумку.
В процессе готовки бутербродов мне на бедра опустились руки, а губы Каро осторожно прокладывали дорожку из поцелуев от уха к плечу свободному от майки, сползшей на один бок.