— Приобретаешь профессионализм, — отчеканил Азра. — У нас новый вызов. Ты готов?
Арт отмахнулся от своих размышлений.
— Да. Показывай, что там. И готовься к игре!
* * *
Все как всегда.
Обычная условная ночь в космосе. Через восемьдесят часов — очередной суд. Показательное выступление. Работа.
За четыре года — ни одного официального выходного или отпуска. Иногда Мартес пользовался своим правом отлучки, и, затерявшись в сумраке трущоб или транспортных потоках мегаполисов, позволял себе немного расслабиться. Правда, после прогулок становилось только хуже, поэтому в конечном итоге он сократил их частотность и длительность до минимума.
Сначала Мартеса душило отвращение, потом вернулось былое чувство юмора. А теперь на висках начала проступать седина, но зато внутри все уравновесилось.
Человек привыкает ко всему.
Арт отключил рабочий монитор. Закрыл глаза. Баста. Нужно, в конце концов, признать очевидное. Искусственный интеллект корабля неуязвим. Вывести его из строя невозможно, сбои не доспустимы. Да, теперь он знает, что датчик в руке всего лишь идентифицирует его как палача. А штуковина в голове работает по хитрой схеме, суть которой сводится к тому, что в случае невыполнения заказа при вхождении на борт автоматическая система сопоставляет существующие контракты с временными рамками их выполнения и при установлении нарушений провоцирует кровоизлияние в мозг. Если с кораблем расстаться более чем на двенадцать часов, происходит то же самое в соответствии с программой, заложенной в самом микрочипе. Но что ему с того? Ни одной лазейки.
Надежда, согревавшая столько дней, и агонизировавшая долгие месяцы, мертва.
Дьявольщина.
Мартес устало прошелся по кабине. Пожизненное заключение какое-то в сочетании с принудительными общественными работами. С досады стукнул кулаком по обшивке.
— Что ты делаешь? — спросил Азра.
— Кажется… я действительно не смогу тебя проапгрейдить.
* * *
Азраил-8 картинно завис над космодромом Реи и пошел на посадку.
Рея из его прошлого выглядела совсем по-другому. Сияние океана, искры света в волнах, и многочисленные крошечные островки, причудливым рисунком высеянные по поверхности воды. А теперь она встретила его мелкой изморосью и свинцовым холодом океана.
Высокие, изящные каррины, выказывали ставший обычным болезненный интерес к его персоне. Арту всегда нравились представители этой расы — вытянутые правильные лица, раскосые глаза, приятный на слух язык. Когда-то он подолгу оставался здесь, и в те времена карринки смотрели на него совсем иначе…
А вот теперь — бездонные кошачьи глаза напротив. И в них — ничего, кроме отражающей свет бездны.