Наконец двери широко раскрылись, и в коридор, толкая перед собой больничную каталку, вышел невысокий плотный санитар в светлом комбинезоне и мягких нитяных туфлях на резиновой подошве. Следом за ним в дверном проеме показался врач. По виду ровесник Тэдда, в белом халате и докторской шапочке, он выглядел профессионалом. В руках врач держал несколько рентгеновских снимков большого формата и пластиковый планшет с пружинным зажимом.
Тэдд бросился к каталке. На ней, укрытая простыней по шею, лежала Беверли. Глаза ее были закрыты, грудная клетка ритмично поднималась и опускалась в такт дыханию. Тэдд потянулся вперед, намереваясь взять жену за руку, но врач строго произнес:
— Не надо, мистер Абрахем. Она спит.
— Но почему?! — в голосе Тэдда явственно слышались истерические нотки. Еще чуть-чуть, и он сорвется на крик.
— Ей ввели снотворное перед обследованием. Обычная процедура, так что не стоит волноваться, — врач поднял от планшета глаза и посмотрел на Тэдда. — Прошу за мной, — а заметив, что тот колеблется, не желая оставлять жену, добавил с легким нажимом, — Пожалуйста.
Из кабинета доктора Уилсона, так, оказывается, звали лечащего врача Беверли, Тэдд вышел через час, оглушенный и подавленный. В голове крутились слова об опухоли в затылочной доле, давящей на мозжечок. И еще что-то об аневризме, не позволяющей провести операцию.
— По крайней мере, в нашей больнице, — поправился доктор Уилсон, увидев выражение лица Тэдда. — В Остине оборудование намного современнее и я уверен, что они смогут помочь вашей жене.
Он сунул в ладонь Тэдда две больших желтых капсулы и протянул стакан воды.
— Я сейчас же свяжусь с ними и вышлю историю болезни.
Когда же Тэдд пожелал увидеть жену, врач сказал, что она будет спать до завтрашнего утра. И максимум, что он может позволить, это пятиминутное свидание в полдень. Беверли Абрахем очень слаба, ей необходим полный покой.
Герберт Мири отвез Тэдда домой, и сказав несколько ободряющих банальностей, полез в кабину своего фургона. Долорес без слов крепко обняла Тэдда, клюнула в щеку сухими губами, а затем поспешила по подъездной дорожке к ожидающему ее мужу.
Следующие несколько дней он провел, как в тяжелом бреду. Два раза в сутки, в полдень и вечером, доктор Уилсон позволял ему видеть Беверли. Во время его визитов жена не спала, но чувствовала себя слабой и измученной. Тэдд напряженно улыбался, когда лгал ей, что ничего не знает о причинах болезни, возможно, виноват низкий гемоглобин и обычный недостаток витаминов, часто ослабляющий организм к весне. Он видел, насколько неуверенными стали ее движения, как дрожат пальцы, когда Беверли, преодолев слабость, брала его за руку. Опасаясь нервного срыва у пациентки, Уилсон так же отделывался напыщенными, ничего не значащими фразами. Но тяжелее всего Тэдду давалась другая ложь. Придя домой он встречал встревоженные, пытливые взгляды дочерей.