Иван Кузьмич покачал головой. Да уж, не задался Новый год у внука. Но одной беде он, кажется, в силах помочь…
— Бери, Димка, ножницы! — распорядился он. — Сейчас мы снег сделаем.
Через полчаса их дом в самом деле оказался занесённым снегом! Только почему-то не снаружи, а внутри. Белые снежинки, которые дед учил Диму вырезать из белой бумаги, были везде — на столе, на ковре, на ветках ёлки… Обрезки, аккуратным сугробиком ссыпанные на предусмотрительно расстеленную газету, тоже напоминали снег.
Дима повеселел. Он вспомнил, что этот Новый год ему разрешили встречать со взрослыми, ведь он уже совсем большой — осенью в школу. Это ещё больше подняло ему настроение, и мальчик так и начал сновать из комнаты в кухню, путаясь под ногами у мамы и бабушки, и продолжал весёлое занятие до тех пор, пока ему не пригрозили немедленным укладыванием спать. Тогда он занял самое уютное место за праздничным столом — поближе к пахнущей лесом ёлочке — и притих, поглядывая на часы. Вскоре к нему присоединились все члены семьи. Время приближалось к полуночи.
И вот он — волшебный момент! Взрослые встают, тянутся друг к другу бокалами с шампанским, Дима тоже, только в его стакане любимый вишнёвый компот. И вдруг с еловой ветки срывается одна из их с дедом рукотворных снежинок, самая красивая, самая резная, и ложится прямо ему в ладонь. И сама собой вспомнилась песня, которую пела девочка в одном весёлом фильме про то, что Новый год «…исполнит вмиг мечту твою, если снежинка не растает, в твоей ладони не растает, пока часы двенадцать бьют!».
Дима отлично понимал, что бумажная снежинка растаять никак не может и, наверное, загадывать на неё желание нельзя, но всё же зажмурился и подумал: пусть сейчас в их дверь войдёт… нет, не Дед Мороз, а папа! Он сжимал хрупкую бумагу в пальцах, слушал бой курантов и думал только об этом. И когда вслед за последним ударом часов раздался громкий стук в дверь, он даже не удивился.
— Папа! — закричал он.
— Да что ты, — одёрнула его мать и пошла к двери. Лицо её было слегка встревоженным.
— Кто там? — донеслось из прихожей. Потом — звук отпираемого замка, радостные возгласы… Тут уж Дима не мог усидеть на месте и побежал вслед за матерью. В коридоре стоял отец — высокий, улыбающийся. Он протянул сыну руки, и тот с визгом повис на нём. Куртка отца пахла холодом и чем-то незнакомым, но очень приятным. Потом Дима подумал, что так пахнут чудеса…
Пока вся семья хлопотала вокруг новоприбывшего, слушала его рассказ о том, как удивительно удачно удалось завершить все командировочные дела и приобрести билет, поймать запоздалого частника, который подвёз прямо к крыльцу, Дима тихонько сидел под ёлкой. Папа привёз ему чудесный подарок — большой сложный конструктор, с помощью которого он ещё построит много дворцов и крепостных башен, но это потом, а сейчас его больше всего интересовала снежинка, вырезанная дедушкой из листа простой белой бумаги. «Она волшебная, — с восхищением и некоторой опаской думал мальчик, — а если попросить у неё ещё что-нибудь? Для проверки?» Правда, куранты не бьют, но он может засечь по часам минуту и держать всё это время снежинку в руках. А попросит он у неё… ну конечно! Он попросит снега!