— Ты не можешь серьёзно считать, что она твоя истинная пара! Она как-то провела тебя или что-то подобное, она…
Рони зарычала.
— Керри, лучше завались, или я тебя заткну. — Керри сглотнула.
— Ты закончил? — спросил Маркус отца.
Джонас расправил плечи, черты его лица смягчились.
— Так… ты счастлив?
— Да. Рони моё счастье. Но тебе всегда было фиолетово на моё счастье. Почему сейчас заволновался?
— Ему что-то нужно, — предположила Рони.
— Хотел узнать, можем ли мы зарыть топор войны, так сказать. — Словно всё произошедшее было ничем.
— Зачем тебе? — спросил Маркус, потому что у Джонаса Фуллера всегда была причина.
— Из-за твоей матери… она скучает по тебе. Мы оба сожалеем, что не ушли с тобой, когда Трея изгнали и часто думаем, было бы лучше, если бы мы не расставались? Ты — наш сын, и мы тебя любим. Гордимся тобой, и хотим быть частью твоей жизни. Особенно теперь, когда ты нашёл свою пару. Вам обоим полезно, чтобы рядом были родные, которые вас поддерживают.
— Вы хотите переехать в стаю Феникс, — догадалась Рони, потому что так же было и с Элизой, и с Дженис, которые давили на эмоции, льстили и заверяли, что могли быть полезными.
Маркус прищурился на Джонаса.
— Рони права?
— Если это поможет воссоединить семью, мы с твоей матерью подумаем об этом. — Словно он делал Маркусу одолжение.
— Она надоела стае, да? — Маркус улыбнулся, но в улыбке не было и намёка на веселье. — Кто-то узнал, что она с собой делает?
— Нет. Она скучает по тебе. Мы оба. Ты наш сын.
Маркус несколько мгновений молча смотрел на этого сложного мужчину.
— Я не желаю вам зла и не ненавижу вас. Мне вообще всё равно, понимаешь… и ты в этом виноват. На моих глазах творилось такое дерьмо между тобой и мамой, и я не мог не видеть этого. Теперь могу. И не собираюсь втягивать во всё Рони, как и возвращаться самому. — Он поцеловал Рони в голову. — Пошли, милая.
Позволив Маркусу увести себя к Тойоте, она обернулась на Керри.
— Ты… если ещё раз приблизишься к нам, с превеликим наслаждением затолкаю тебе в глотку твои же яичники. И даже больше, ты с наслаждением будешь их пожирать. Только скажи.
Рони могла описать церемонию связывания тремя словами: офигеть, как смущает.
Она никогда не была романтичной натурой, испытывая неловкость от всех атрибутов любовных отношений. Например, она не видела смысла в цветах. Зачем дарить девушке то, что на её глазах будет вянуть и погибать? Как и дарить слабого щенка. Как это вообще можно считать романтическим жестом? Рони этого не понимала. Как и того, почему должна надевать платье, а ещё, почему Шайя, Тарин и Джейми настойчиво предлагали нанести макияж и не дали обуться в кеды. Разве, Рони не должно быть удобно? Вероятно, нет. И да, она злилась, но соглашалась на всё. Почему? Потому что Маркус был ей дорог.