Лайка бежала быстро и успела удалиться от него метров на сто, прежде чем всадники вслух объявили о своих намерениях. Заявление озвучила короткая автоматная очередь, которая сразила Весту наповал.
Человек, которому пришла в голову безрассудная мысль пристрелить собаку, даже не догадывался, какую глупость он только что совершил. У мотокиллеров была возможность приблизиться к жертвам на предельно опасное для них расстояние. Но своим глупым поступком они поставили Данилу на боевой взвод. И у него уже не было сомнений в том, что делать дальше.
Ему совсем не нужно было метиться, чтобы наверняка поразить цель. Ствол карабина был продолжением его сознания, траектория пули – смертельным порождением боевых рефлексов. Он долго и упорно шел к тому, чтобы овладеть искусством столь быстрой и точной стрельбы. Потому что знал, чем в реальном скоростном бою может обернуться промедление в секунду и, тем более, в две...
А карабин «Сайга» – отличное оружие в руках, с которыми оно срослось, как праведная мысль с правым делом.
Первым слетел со снегохода глупец, посмевший поднять руку на верную Весту. Секунду спустя простреленной головой воткнулся в снег его сообщник. Третий всадник успел нажать на спусковой крючок пистолета-пулемета, но ему не хватило времени, чтобы точней прицелиться, и короткая очередь прошла высоко над головой Данилы. А пуля из карабина тут же наказала его за эту роковую ошибку – выбила из седла.
Два снегохода сошлись друг с другом, столкнулись и опрокинулись, а третий, замедляя ход, проехал мимо стрелка и остановился метрах в трехстах от него.
– Карета подана, – сказал он, обращаясь к Лене.
Девушка не оценила его юмор, потому что была не в состоянии сделать это. Она шокированно, широко раскрытыми глазами смотрела в сторону, откуда на них надвигалась опасность. Она никак не могла понять, почему люди на снегоходах открыли вдруг огонь. И, похоже, не могла взять в толк, что Данила уже покончил с ними – быстро, раз и навсегда.
Впрочем, ему тоже было не до веселья. Глянув на трофейный снегоход, он поспешил к своей Весте в надежде, что собака жива и ее можно спасти.
Лайка действительно еще дышала, но жизнь в ее глазах уже остыла. Пуля попала ей в раскрытый рот, и шансов у нее не было. Собака умирала в мучениях, но у Данилы не поднялась рука облегчить ее страдания. Он плакал и ждал, когда она сама испустит дух.
– Ты... Ты убил их из-за Весты? – срывающимся на истерику голосом спросила Лена.
– Я убил их, потому что они хотели убить тебя. Или нас обоих. Ты же видела, у них оружие...