Лапочка смотрит на экран. Накаченный бой изощряется как может. Крашенная блондинка стонет и изображает всякие гримасы.
— Не верю! — фыркает Лапочка.
И у нее есть все права так говорить. Лапочка очень хорошо разбирается в сексе и всяких таких делах. Она многое умеет, но, как всякая умная девочка, не распространяется на эту тему.
Лапочка смотрит на экран и вспоминает Усамова. Вспоминает, как после ресторана они пошли к нему и там все было. Ну, конечно, сначала она капризничала, но это для того, чтобы соблюсти приличия. Лапочка знает, что только проститутки начинают вот так сразу.
Короче, они пришли к Усамову, и он начал ее как бы зажимать. Лапочка сказала так:
— Перестань.
Усамов улыбнулся и ответил Лапочке так:
— Ну, Лапочка!
Ну, понятное дело, Лапочка сразу растаяла и разрешила Усамову очень многое. Но не сразу!
Сначала Усамов целовал Лапочку в губы. Лапочка не очень любит такие вещи, особенно после еды. Ей кажется, что изо рта все время пахнет едой. И еще Лапочка очень беспокоится о своих губках.
И тут надо сказать, что Усамов очень настойчиво целовал ее в губки. И иногда даже прикусывал их. Тогда Лапочка сказала ему так:
— Не прикусывай мои губки. Не эти.
— Понял, — ответил Усамов и улыбнулся.
Лапочка тоже улыбнулась и закрыла глаза. Перед глазами у нее появился счет за ужин в ресторане, который оплатил, понятно дело, Усамов. Лапочка подумала, что все происходящее вполне в рамках приличий, учитывая сумму, указанную на счете.
Здесь надо сделать небольшое пояснение. Лапочка сама часто думает о таких вопросах. А вопросы вот какие: что и когда можно позволять мужчине и, главное, после чего. У Лапочки на этот счет целая философия.
Однажды Мари сказала Лапочке:
— Лапочка, объясни мне, чем приличная девочка вроде нас отличается от проститутки?
— Понимаешь, Мари, — ответила ей тогда Лапочка. — Проститутка делает это за деньги, а мы не за деньги.
— Но Лапочка, — возразила Мари. — Ты ведь никогда не будешь делать это, если на тебя перед этим не потратят деньги!
Лапочке тот разговор очень не понравился. Она обозвала Мари дурой и даже бросила трубку. Но после Лапочка часто думала об этой разнице. И, наконец, сформулировала для себя ответ, который сводится к тому, что всей правды про это дело никому говорить не стоит. Особенно таким дурам, как Мари…
И вот Лапочка вспоминает Усамова. Он все делал хорошо. И правильно. Усамов — не какой-то там бой. С боями у Лапочки тоже все было, но только в юные годы. А когда Лапочка стала взрослой женщиной, она начала ценить выдержанных мужчин. Лапочке нравится, что они делают все без суеты, не портят ее дорогое французское белье и вообще более аккуратные и обходительные.