Забегаю домой, скидываю кофту и тапочки, поднимаюсь на второй этаж в детскую, бужу мою маленькую Милку, собирая ее в садик. Быстро одеваюсь сама, натягиваю простые джинсы, свитер, распускаю волосы, перекидывая на бок, выпускаю их из-под шапки. Надеваю на свою принцессу теплый белый костюм. Милка ещё сонная, подается мне как неваляшка, попивая какао из специального стаканчика с трубочкой.
— Эй, мышка моя, проснись и пой, — треплю дочку за щеку.
— Мама, — недовольно бурчит моя мышка. Усмехаюсь, надеваю пальто, подхватываю ее на руки и несу к машине.
* * *
— Забавно, — усмехается Алинка. — Эд до сих пор не одобряет нашу дружбу.
— Я этого не говорила. Он просто как всегда чрезмерно меня опекает, — отвечаю, помешивая воображаемый сахар в кофе.
— Мне кажется, это не опека, а тиранство. Мы дружим с тобой уже больше пятнадцати лет. Ты не обижайся, конечно, я понимаю — он твой муж, и все такое. Но ты не его собственность, он не имеет права указывать тебе, с кем дружить, а с кем — нет, — отпивая свой коктейль, задумчиво надув губы, произносит Алина.
— Он не указывает и не запрещает. С чего ты вообще это взяла?
— Тогда почему мы не можем устроить девичник? Мы давно не собирались. Я хотела, чтобы мы как раньше, втроем — ты, я и Ленка выпили в баре, поорали песни в караоке?
— Ты же знаешь, у меня ребенок… — подруга не дает мне договорить, вскидывая руку.
— Слабая отговорка, Виктория Станиславовна. С Милкой может посидеть и тетя Света, — тетя Света — это почти родная мне женщина. Она уже много лет работает домработницей в нашем доме. Папа очень ценил ее, уважал. Эта женщина нянчила меня, а теперь и мою дочь. Когда отца не стало, я не смогла с ней распрощаться, на чем настаивал Эдуард. Она мне словно родная бабушка.
— Ты знаешь, она уже не молода — ей пятьдесят девять лет. А Милка — неугомонная мышка, за ней нужен глаз да глаз, — отвечаю я, косясь на очень глубокое декольте ярко красной блузки подруги, на которое обращают внимание проходящие мимо мужчины, пришедшие на обед.
— Зачем вы ее вообще тогда держите? Шла бы она уже на пенсию, если ей сложно на тебя работать, — отвечает Алинка, постукивая темно красным маникюром по столу, попутно кидая мимолетную улыбку сидящим рядом мужчинам, которые не сводят с нее глаз. И я их прекрасно понимаю. Перед Αлиной не может устоять ни один мужчина. Она статная, высокая женщина, выглядящая лет на пять моложе наших с ней тридцати двух. Ухоженная, с пышной грудью, немного пухлыми губами, длинными ровными блестящими темными волосами. И загадочным взглядом карих глаз. Мне всегда казалось, что в ней есть какая-то загадка, шарм. Вокруг нее всегда крутится много мужчин. Алинка успела побывать замужем, но ее брак продлился все три года. После чего она отсудила у мужа квартиру и машину. Как говорит Эд, моя подруга в вечном поиске. Но разве она виновата, что ещё не нашла своей любви?