И сад оставил одно из самых ярких впечатлений в жизни Рональда. Он обо всем забывал, когда возился в земле, обильно засаженной клумбами с самыми разными цветами. Замирал от восхищения, когда очередной бутон вдруг распускался, открывая взору сокрытую красоту. Буйство красок, совершенные формы, благоухающий аромат — все завораживало его. Он бесконечно долго мог сидеть на земле и смотреть на цветы, восхищаясь ими, поливать их, ухаживать за ними, обрезать лишние веточки, высаживать, пересаживать, и, конечно же, собирать прекрасные букеты, которые украшали спальню самой хозяйки. И иногда ему казалось, что мир не может быть плохим, потому что в нем существуют настолько прекрасные создания, как сочноствольные герберы, самые любимые цветы Рона. Он любил разговаривать с ними. Чаще всего мысленно. А бывало, что и вслух. Цветы покачивались на ветру и никогда ничего не отвечали, но ему все равно казалось, что они, конечно же, все-все понимают, просто не могут ничего сказать.
Сад стал единственной радостью, поддерживающей в Роне слабый огонек самости, не позволяющей полностью сломаться. Он как будто выдергивался из серости и на некоторое время попадал в светлую, освежающую сказку.
И так продолжалось до четырнадцати лет, когда в жизни Рона случилось, пожалуй, самое значимое событие за всю жизнь. Тот день намертво впечатался в его память. Хозяйка слегла с тяжелой болезнью, и хозяин привез лучшего доктора в Райтоне, с неизменным спутником. И Рон не знал, что за спутник там такой, но все, и слуги, и невольники тихо переговаривались и строили страшные лица, и даже дворецкий, заглянувший на кухню, выглядел напуганным.
Рон чистил картофель к ужину и, в целом, суета в доме его не особо заботила. Он не был любопытным. Точнее, был когда-то, но со временем прошло.
Дворецкий посмотрел по сторонам, задержался взглядом на Роне, недобро улыбнулся и направился прямиком к нему. Громким голосом велел немедленно подать спутнику доктора все, что осталось от обеда. Рональд растерялся, вскочил на ноги, вымыл руки, взял подготовленный другими работниками кухни поднос, и, почему-то под сочувственные взгляды, пошел в гостиную.
Он ничего не понимал. Растерялся. Ведь хозяева говорили, что близко не подпустят Рона к обслуживанию стола, вообще запретили появляться в общей части дома, чтобы не позориться перед гостями — так почему дворецкий выбрал именно его? Но как только Рон вошел в гостиную, так сразу все понял.
Спутник доктора оказался настолько ужасным, мерзким и отвратительным, что такому не жалко подослать и худшего из невольников. Рональда, например. Черные глаза существа уставились на Рона, в упор, и под их пристальным, пронизывающим взглядом он с опаской приблизился. Приказ есть приказ. Назад не убежишь. Поставил поднос на стол. Не уронил. Всхлипнул.