Затем он остановился, распахнул глаза, и, протянув руку, чтобы набрать немного лосьона, намазал его на член и снова стал медленно поглаживать, постепенно ускоряясь.
‒ Дрю... Боже, Дрю...
Мое сердце начинало колотиться каждый раз, когда он произносил мое имя, а внутренности плавились от желания, когда его большая рука скользила вверх и вниз по его огромному жесткому члену. Я представляла, как поглаживаю его рукой... Пожалуй, мне пришлось бы воспользоваться обеими руками и, возможно, немного ртом.
И тут он взглянул в зеркало и увидел меня.
‒ Увидела что-то хорошее? ‒ сказал он своим пронизывающим басом.
‒ Да, ‒ услышала я собственный голос, ‒ не останавливайся.
Он снова погладил свой член, но в этот раз не прервал наш зрительный контакт в зеркале.
‒ Зайди сюда.
Я приоткрыла дверь шире, чтобы проскользнуть внутрь, а затем закрыла ее за собой. Свободной рукой Себастиан отодвинул занавеску душа.
‒ Сядь.
Я, дрожа, сидела на краю ванны в нескольких дюймах от него. В дюймах от его напряженного члена, глазела и пыталась казаться более бесстрашной, чем была на самом деле.
‒ Почему ты здесь, Дрю? ‒ спросил он, не останавливая кулак, все еще медленно скользящий вдоль его члена.
‒ Я... я хочу забыть, Себастиан. Я просто... я просто хочу забыть. Как ты и говорил. На какое-то время почувствовать себя хорошо.
‒ А потом снова закатишь истерику?
‒ Вероятно, ‒ пожала я плечами.
‒ Достаточно честно, ‒ усмехнулся он и посмотрел вниз. Мы вместе наблюдали, как он онанировал. ‒ Нравится наблюдать?
‒ Я никогда этого не видела прежде. Не смотрела, как кто-то занимается подобным.
‒ Раньше никто не смотрел.
Я облизнула губы и перевела взгляд от его глаз на член.
‒ Продолжай.
Он так и сделал.
Его кулак скользил вверх и вниз медленно, неторопливо, из-за лосьона были слышны хлюпающие звуки при каждом движении, затем толчки стали быстрее, его челюсти сжались, а желваки каждый раз начинали ходить, когда он погружал член в движущийся кулак.
Я изнемогала.
Мои сложенные на коленях руки дернулись от желания прикоснуться к нему.
Его глаза мгновенно закрылись, а когда он их снова открыл, пригвоздили меня взглядом.
‒ Дотронься до меня, Дрю. Помоги мне кончить. Это ведь твоя вина, что я такой твердый.
Я потянулась, заколебавшись в миллиметре от его члена, а затем сомкнула руку вокруг достоинства. Боже, такой шелковистый, такой нежный и все еще каменно-твердый. Рука скользнула вверх к головке, а затем вниз по всей длине, мой кулак скользил плавно из-за лосьона. Обе наши руки были на его члене ‒ его ниже моей, и мы ласкали его вместе все быстрее и быстрее.