Кое-где полыхал огонь, но его не тушили, лишь оттаскивали подальше всё возможное и сами остерегаясь подходить ближе. Говорили, боеприпас.
— Убитых не так много, — молвил идущий рядом воевода, хмурый, как грозовая туча, и я повернул голову, стараясь выслушать полковника. — Всего шесть человек. Раненых много. Очень много. А орда научилась делать живые бомбы и создала авиацию. Но как они выбили двух магов?
— Ты у меня вопрошаешь? — высказался я зло. — Тебе должно быть лучше ведомо. Ты бой вёл, не я.
— Знаю, но я просто пытаюсь соображать вслух, — ответил воевода, а потом посмотрел на меня с горечью и укоризной, — могли бы и раньше подоспеть.
Я бросил на него взгляд. Какое он право имеет мне указывать, этот человечишка. Они сами ко мне идут, и не в гости, а на поклон, так что не след ему вякать.
Хотелось либо ударить смертного, либо просто плюнуть и пойти дальше.
— Это не моя война, нечего мне суетиться.
Воевода тяжело вздохнул и достал свою говорящую коробочку, что звал рацией и начал кликать народ: — Вязьма, Вязьма, я Клин, сбор комов через тридцать минут.
Я вслушался в эту непонятную речь, но так и ничего не уразумел. Комья чего они будут собирать? Но то не важно. Пусть собирательством занимаются. Я пошёл дальше. От повозок тянуло гарью, и не той, что при лесном пожаре, а той необычной, присущей этому новому времени. А ещё пахло серой.
— Прямо, как преисподняя вонью изверглась, — раздался сзади голос Лугоши, которая тоже принюхивалась к едкому дыму.
— То порох, — произнёс я, остановившись, но не поворачиваясь.
— Знаю, нюхчила уже, но тут его шибко много, — ответила ручейница, боязливо обогнув на цыпочках чёрную тварь, лежащую бездыханно на испачканной кровью траве.
— У них все бои ныне без сечи, а токмо пострелом идут. Пороху без счёту горит. И этой, салярии.
— Солярки, — хрипло поправил меня воевода, — вообще оно дизельным топливом называется.
Я не ответил, а шагнул дальше. То, что раненых много — это плохо, что убитых мало — это хорошо. Но раненых лечить надобно, кормить, ухаживать. И всё это будут делать здоровые, из тех, что должны воевать и нести стражу. Не так глуп предводитель сей орды.
И дракона того я успел узреть. Странный он. Не тем, что смолянисто-чёрный, а колдунством своим. Не нашего оно мира. Да и всадник тоже. Нечто тонкое, женоподобное. А оружие у наших стрельцов позаимствовал, своего не имеет.
Полковник подождал, пока не соберутся его помощники. Они все были хмурые, как и их начальствующее лицо. Воевода быстро пробежался по ним взглядом, а потом бросив взор на меня, начал совет.