— Нашла, — произнесла Ангелина и положила на край спальной полки несколько небольших упаковок.
— Что там? — спросил я, отодвинув пытающийся убежать обед.
Ольха сразу придавила беглую консерву с тефтелями, которая, роняя капли подливы, сама вскрылась, уподобившись раку отшельнику с его ракушкой-домиком. Жёсткие лапки заскрипели о толстую фольгу. Галеты покрылись толстой шапкой бледно-зелёной плесени.
— Там хорошая вещь, — ответила моя хранительница и стала открывать картонные коробочки с японскими иероглифами на крышках.
Внутри была упаковочная бумага и плёнка с пузырьками. Потом на свет появились несколько стеклянных колец сантиметров двадцать в диаметре каждое. Они больше всего походили на согнутые в бублик люминесцентные лампы. Сами трубки были толщиной с палец.
А следом на развёрнутый спальный мешок упала небольшая китайская монета с квадратной дырочкой и рулончик пластыря.
Ангелина протянула мне монету и пластырь, а потом стянула с себя футболку и повернулась спиной.
— Прилепи.
Я вздохнул и развернул пластырь, оторвав два куска зубами.
— Это вообще-то набор для костюмированного представления.
— Ну и что? — бросила через плечо Ангелина, — я все равно имею право. Я настоящая. А эта сука — подделка. Она тоже шоу устроила.
— Куда лепить?
— Между лопаток.
Я ещё раз вздохнул и крест накрест прилепил монетку к коже, а потом разгладил пластырь пальцем, чтоб лучше приклеился.
— А где твои настоящие?
Монета вспыхнула гранями и символами, а потом за спиной медленно проявились крылья, похожие на лебединые. Они были небольшие, не больше полуметра каждое. Перья сияли приглушенным белым огнём, освещая кунг и отражаясь в металлических деталях и изумрудных глазах лесавки, жующей тефтели и кашу так, что за ушами трещало.
Ангелина слегка повернулась, приоткрыв рот и думая, что ответить. Показался профиль груди первого размера и кубики спортивного пресса.
— Когда можно будет домой, тогда и будут, — наконец ответила она с тоской в голосе.
— А для этого нужно, чтоб я умер, — произнёс я.
— Для этого нужно чтоб ты умер, а я сделала все возможное, чтоб ты жил. Это главное условие. Если будет не зачёт, тогда мне дадут нового человека, но не раньше чем через сто лет. Я не хочу ждать так долго. Я домой хочу. И все из-за этих. Из-за дасуней и демонов. Это они заключили договор с Люцифером. Они обманом втянули многих в восстание. А потом предали всех.
Крылья растаяли, и Ангелина повернулась с одним из колец в руках ко мне, а потом вдруг упёрлась мне лбом в плечо.
— Я устала за эти тысячи лет изгнания.
— Ну, хватит, — произнёс я, слегка приобняв девушку, — ты же мой ангел-хранитель, а я тебя утешаю. Должно быть наоборот.