Я перелистнул несколько страниц, разглядывая строчку «Спецрота». Как сказано в одном старом мультике: «Это ж-ж-ж неспроста».
Но ничего, взялся за гуж, не говори, что не дюж.
— Ты лучше скажи, — произнёс дед, — что там за божество, за которым приглядывать надо? Кто должен щит над крепостью держать?
— Некий Яробор.
— Слыхивал, — взгоношился дед, с кряхтением встав на ноги, держась при этом за поясницу, — нелюдимый он, сказывают. Но в то же время силён. Силён. Тяжко с ним будет.
— Яробор —
Гостя я почуял сразу, как только он вошёл в мои владения. Порой приходилось отводить глаза нечаянно забредшим в поисках грибов да ягод в мои владения путникам, но этот явно знал, где я. Шёл он быстро и целеустремлённо, через буераки, мимо заболоченных озёр. Гость не был человеком, впрочем, как и я.
Этот ходок вывел меня из лёгкой дрёмы, в которую я часто проваливался последние три сотни лет. Усну, бывало, на целую зиму как косолапый медведь, а по весне проснусь, обойду свой надел, да опять на боковую. Что может случиться нового и интересного на клочке сравнительно сухого леса посреди болот? Земли мои невелики, всего десяток вёрст в длину да четыре в ширину. Справа топи, слева топи.
И всё же, что надобно было этому незваному гостю? Силы в нём меньше, чем во мне, а вот древности, может, даже и по более, хотя тягаться с моими сорока тысячами годков даже живущим вне времени тяжеловато, мало кого из разных духов и демонов можно найти мне ровней, разве только боги, но им до меня и дела нет.
Пришлый уже совсем близко подошёл, делать нечего, надо встречать. Я легко спрыгнул со старой печи, накинул на плечи косматую медвежью шкуру, и шагнул к порогу. Дверь сама собой отворилась, пропуская своего хозяина. Развешенные на тонких бечёвках грибы сдвинулись в стороны, и я спустился по крыльцу, сев на нижнюю ступеньку.
А вот он и гость. Вышел из-за кустов малины, весь в необычную одёжу ряженый. Чудные сюртук да портки серого цвета, сорочка белоснежная с вишнёвого цвета тряпицей под отогнутым и заглаженным воротом узлом завязанной, вокруг шеи намотанной. Концы тряпицы этой шёлковой за пазуху спускаются. На ногах чёботы странные, блестят, словно воском натёртые, был бы гость человеком, и штаны и обутки давно в грязи оказались, а так всё чистенькое, как с новья. На запястье десницы браслет золотой со стекляшкой плоской. Я житель лесной, слух у меня чуткий, ухо ловило тихое тик-тик-тик, идущее от украшения.
— Здравствуй, Яробор, — заговорил гость, — как бытие твоё?
— Смотри, сам не чахни, — ответил я незнакомцу.