— Мне се-се-светлого, — заикаясь, произнёс он.
— Точно, поисковый отряд реконструкторов, — потрогав пальцем оружие, проговорил Слава, — я-то думал ты давно забросил это дело.
Я тряхнул головой.
— Я это дело бросил ещё до ГИМ, — вздохнул я и перевёл взгляд на домового, — дед, ты ему не рассказал разве?
— А чаго эт я буду сурпрыз портить? — ощерился дед Семён.
— О чём вы все это время тогда трепались?
— А чаго? У меня и без сего много баек есь.
Я снова покачал головой.
— Чего я ещё не знаю? — завертев головой, спросил Слава.
Я открыл было рот, но в кухню вошла Оксана и обвела всех взглядом. Все бы ничего, но она притащила с собой свой пулемёт, пахнущий порохом, ружейной смазкой и горелым железом.
— Мне сколько звёздочек малевать? — меланхолично пробубнила она, а потом добавила, — места здесь маловато будет. Я на балкон к тебе кину?
— У тебя, что, своей квартиры нет? — возмутился я.
— Есть, но твоя ближе. Я ванную у тебя приму?
Я закатил глаза и сосчитал до трёх. Мне это всё меньше и меньше нравилось.
— Там Александра, — наконец, выдавил из себя я. — и ты потом будешь по всей квартире мокрыми ногами шлёпать. Иди к себе.
— Она уже вышла. А шлёпать мне положено. Попробуешь меня вытурить, скажу Шурочке, что ты меня тискал.
Я поперхнулся от возмущения.
— Тебе на кладбище уже три года самовольное оставление могилы инкриминируют. Какой тебя тискать?
— Мало ли некрофилов, — меланхолично ответила Оксана, пожав плечами. — Вон, Володя Светку-упыриху тискает. А она тоже нежить.
Володя Сорокин молча взял сумку и пошёл с нею в зал. Я только успел вытянуть ладонь, чтоб подтянуть одну баночку хмельного напитка телекинезом, а потом повернулся у Славке и развёл руками.
— Так и живу.
— Забавно, забавно, — пробормотал тот, щёлкнув металлическим язычком на зашипевшей банке, — значит, ты в боевые подался.
— Ага, подался, — съязвил я, — там все было в добровольно принудительном порядке. Сейчас расскажу, пока в зале стол накрывают. Помнишь, там разнарядка пришла? Так вот, меня и отправили учиться на боевого мага. А тут заварушка со старыми богами и вторжение Чёрной орды.
— После тебя, говорят, отправили ещё Руслана Кислякова, Антона Белогорского и Людмилу Герцену, — вставил старый друг.
— Знаю, — склонил я голову и провёл пальцем по краю банки. — из нас только я жив и остался. Люду, слышал, ещё при первой волне вторжения убили, а Руслан с Антоном недавно полегли. Сводки читал.
Я на немного помолчал, прежде чем продолжить.
— В общем, сколотил я вокруг себя отряд из магов и нечисти. Света — вампирша, Оксана — утопленница, она сейчас выйдет в чём мать родила. Она всегда так делает когда в доме новые лица. Я уже её и так и сяк пытался перевоспитать, но нудистку-эксгибционистку да ещё и русалку в придачу даже могила не исправила.