— Нет, — я не замечаю, как произношу это.
Его глаза расширяются, а затем он хмурится, из-за чего его брови сходятся, образуя складку между ними.
— Прости, тебе что ли, и правда, понравилось трахать суку, которая тебя кинула?
Понравилось ли мне? Черт, я не знаю. Было приятно, что она находилась в моей полной власти, если честно. Заставить ее взять то, что я ей даю только потому, что она не хочет, чтобы ее муж узнал о нас. Но, серьезно, почему она не сказала мужу, что я — ее бывший, чтобы не трахаться со мной? Казалось, она дает мне над собой рычаги давления, и я не понимаю почему.
— Просто дай мне денек поразмыслить на этим, хорошо? — Тор подходит ближе и упирается руками о кухонный уголок напротив меня
Он встречается своими голубыми глазами с моими, и я вижу, как в них плещется горечь.
— Не сворачивай на эту дорогу, Ксавьер.
— Я не собираюсь никуда сворачивать. Я не хотел здесь оказаться вообще, если помнишь. Но, в конечном итоге, я — эскорт. Я трахаю женщин за деньги, и она ничем не хуже и не лучше других. Если мне не все равно, разве это не значит, что я просто все еще ее не отпустил?
— А ты… отпустил ее? — Я не знаю, смогу ли когда-нибудь, но чувствую себя слишком жалким, чтобы признать это
— Да, — вру я.
Он хмурится и смотрит на меня в течение пары секунд, прежде чем вздохнуть.
— Чувак, тебе разбираться с этим дерьмом. Тебе решать. Дай мне знать, если захочешь их отшить.
Кивая, я поднимаю бутылку виски и прохожу мимо Тора. Мне удалось однажды вырвать Алексу из своей груди. Знаю, мне нужно сделать это еще раз, но какая-то часть меня — слабая, полная мазохизма — хотела вновь ее увидеть, и я не знаю почему. Может, мне хочется наказать ее, или, возможно, после всех этих лет я хочу и дальше наказывать себя.
Алекса
Ксавьер Хантер. Я лежу в кровати, глядя на высокий потолок. Размеренное дыхание Уилла рядом должно было подействовать на меня, как снотворное, но сон все не шел. Каждый раз, закрывая глаза, я вижу лицо Ксавьера, каждую идеальную черту: его точеную челюсть, высокие скулы, овал лица, его темные бездонные глаза. Помню, как его идеальные, полные губы растягивались в ослепительной улыбке всякий раз при моем появлении. Я все еще помню, как в первый раз увидела Ксавьера.
Он выделялся, как маяк в кромешной тьме, такой уверенный, такой красивый. Он был тем мужчиной, от которого женщины ложатся штабелями, но на самом деле боятся приблизиться. И с годами он стал только еще более ошеломляющим, жестким, что делало его еще загадочнее. Время благосклонно сказалось на нем как внешне, так и внутренне… Его взгляд, когда он увидел меня, отражал шок, сомнение и, наконец, ненависть. Он… какой-то другой, измотаный. И я поймала себя на мысли, что мне хочется узнать почему. Наше расставание было сложным для обоих, но шесть лет — это долгий срок. Я хочу узнать, что случилось за те шесть лет, и отчего он выглядит настолько опустошенным.