— Я… эм… — Алекса стоит на пороге, не зная, что сказать, когда ее взгляд останавливается на моей голой груди, прежде чем она отводит его от меня.
— Как, черт возьми, ты узнала мой адрес? — рычу я сквозь сжатые зубы.
— Никак. Адрес был на веб-сайте… — она замолкает, и между нами повисает неловкая тишина. Я осматриваю ее пальто длиной до колен, стянутое на талии ремнем. Ее стройные ноги обуты в туфли на каблуке, и она нервно переминается, постукивая набойкой по каменной ступеньке. Наконец, она хмурится, а ее губы сжимаются в тонкую линию.
— Я пойду, — она отворачивается.
— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, вынудив ее остановиться и посмотреть на меня через плечо.
— На самом деле я тут, чтобы отдать тебе это, — она передает мне бумажный пакет, который держала все это время, и на нем можно увидеть имя портного. Я заглядываю внутрь и вижу белую идеально сложенную рубашку. Алекса спускается на одну ступеньку ниже.
— Почему?
Она вновь оборачивается, раздраженно фыркая.
— Я испортила твою, помнишь?
— Тебе не нужно было ее возмещать.
— Мне захотелось.
Я хмурюсь.
— Ну, тогда ты могла просто отправить ее мне. Черт, ты могла мне ее отдать, когда я в следующий раз загляну тебя трахнуть, — язвительно замечаю я.
Алекса дергается, как будто я ее ударил, прежде чем на ее лице появляется невозмутимая маска, она подходит ко мне.
— Меня это должно как-то задеть? — почти шипит она. — Мне нужны услуги жиголо, Ксавьер, а ты им как раз и являешься. — То, как она это произносит — у нее получилось сделать это так, чтобы звучало как худшее оскорбление.
— Да, так и есть, но разве твой муж в курсе, что однажды ты была обручена со своим мальчиком по вызову? — я выгибаю бровь, борясь со злостью, которая пытается поглотить меня.
— Иди к черту, Ксавьер, — выплевывает Алекса, подходя все ближе. Ее ноздри раздуваются, челюсть напрягается.
— Уже, — говорю я с ухмылкой, и мой взгляд в очередной раз опускает на ее полные, идеальные губы.
— Я не хочу этого, — шепчет она, ее голос меняется, когда злость уступает место грусти.
— Не хочешь чего?
Она приподнимает подбородок.
— Не хочу, чтобы ты смотрел на меня так, будто презираешь.
Презираю ли я ее? Я уже даже не знаю. Открываю рот, чтобы что-то сказать, когда дверь позади меня открывается шире, и выходит Элоди, на ней джинсы — предполагаю, они принадлежат Поппи — и моя толстовка на молнии с накинутым на мокрые волосы капюшоном. Теперь на ее лице нет и капли макияжа, но она выглядит уставшей.
— Я пошла. Спасибо за толстовку, — она подмигивает, прежде чем встать на носочки и поцеловать в щеку. Я слегка провожу пальцами по ее талии, ясно осознавая, что Алекса стоит и наблюдает. Я прекрасно понимаю, на что это похоже, и мне плевать, поэтому я не спешу исправить ее предположения. Элоди отходит, а затем спускается по ступенькам. Мой взгляд не отрывается от нее, потому что я могу чувствовать, как Алекса прожигает глазами дырку в моем лице.