— Ты изменился, Ксавьер, — шепчу я с грустью.
Он фыркает, его глаза пробегаются по моему лицу с отвращением.
— Все меняются, Лекси. — Не уверена, заметил ли он то, что назвал меня Лекси, но я точно заметила, потому что он — единственный, кто меня так называл. Его выражение лица все еще напряженное и злое, но я все же замечаю каплю грусти в его глазах, прежде чем он закрывает их, и по этой причине мне хочется успокоить его несмотря ни на что.
Прежде чем я могу себя остановить, мои пальцы пробегаются по его челюсти. Его глаза резко открываются, и мне кажется, что я тону в глубинах темной радужки. Пару долгих секунд никто из нас ничего не говорит, пока он, наконец, не хватает меня за запястье и не отстраняет от своего лица. Он делает шаг назад, его рука соскальзывает с моей шеи, когда он отодвигается за пределы моей досягаемости
— Ты должна уйти, — хрипло произносит он.
— Ксавьер, — я вздыхаю, внимательно за ним наблюдая. — Я пришла сюда, потому что… ну, вся эта ситуация очень странная.
Он пристально смотрит на меня.
— Ты, блять, серьезно? Странная? Ты думаешь, что это странно? Черт побери, — он запускает обе руки в свои темные волосы и отходит еще дальше от меня — это то, что он делает, когда волнуется. — Я не видел тебя шесть лет, и когда это, наконец, происходит, то я нахожусь по самые яйца в тебе, пока твой богатый муж наблюдает. "Странно" — не совсем то слово, которое правильно описывает ситуацию, сладкая. — Снова это словечко.
— Мне жаль, — бормочу я, потому что не знаю, что еще сказать. Запрокидываю голову назад, пока не ударяюсь с тихим звуком о деревянную дверь за спиной, и сосредотачиваю взгляд на металлическом светильнике над кроватью.
— Почему ты здесь на самом деле, Лекси? — спрашивает он тихо; кажется, вся злость из его голоса пропала.
— Я не знаю. — Он раздраженно вздыхает. — Я просто… Я… — Проклятье, как просто начать? Я опускаю голову, и его взгляд встречается с моим. — Я не могу перестать думать о тебе, — признаюсь я. Он шипит сквозь зубы и возвращается ко мне, ударив ладонями по обе стороны от моей головы, будто заключая меня в клетку. Склоняется ко мне.
Какое-то время он ничего не говорит, и мой пульс ускоряется, беспокойство становится невыносимым.
— Че-е-е-ерт, — рычит он.
Медленно он приближает свое лицо к моему, пока между ними не остается всего несколько миллиметров. Его взгляд не отрывается от моих глаз, прежде чем опуститься к моим губам и задержаться на них в течение долгого удара сердца. — Ты замужем, — выдыхает он напротив моих губ. — Ты не должна думать обо мне. Тебя не должно быть здесь.