Алекса
Я официально стала человеком, которым клялась никогда не быть, и должна чувствовать себя ужасно, должна быть противна самой себе, но, когда я поворачиваюсь лицом к спящему Ксавьеру, то даже не могу заставить себя ощутить вину. Он просто мое исключение из всех правил, и какая-то часть глубоко внутри меня считает, что некоторые вещи обязаны выходить за рамки нормальности. Мораль, причины, вина — просто вещи, которые существуют за пределами пузыря, в котором существуем мы с Ксавьером. Я почти чувствую вину за то, что не ощущаю ее в принципе, но это же Ксавьер. Я беспомощна, когда дело доходит до него. Он делает меня слабой, и я оказываюсь в его полной власти. Я нашла в себе силы уйти от него однажды, но провернуть это дважды — слишком много для меня. Знаю, что когда Уилл вернется, этот пузырь лопнет, и все, что было сделано, вернется ко мне в стократном размере, но сейчас я счастлива жить в отрицании.
Ксавьер шевелится и переворачивается во сне, обнимая меня за талию. Я зажмуриваюсь и тяжело сглатываю, когда его ладонь начинает двигаться по моим ребрам. Он зарывается лицом в мою шею, касаясь губами моего горла так, что мою кожу покалывает, а сердцебиение ускоряется, прежде чем, как мне кажется, Ксав вновь возвращается ко сну. Меня поимели. Поимели во всех смыслах.
Я пытаюсь выбраться из объятий и пойти в ванную, но его хватка становится только крепче, пока каждый сантиметр его тела не прижимается к моему.
— Ксавьер, мне нужно почистить зубы, — говорю я, хихикая, буквально умоляя себя отстраниться от него.
— Хорошо, — он отпускает меня, и я выбираюсь из кровати. Мы в одной из пяти гостевых комнат в доме. Ни за что на свете я не стала бы спать с ним в нашей с Уиллом постели. Я иду в ванную, использую туалет, прежде чем помыть руки и почистить зубы. Вся стена занята зеркалом. Я рассматриваю свое обнаженное тело в отражении, замечая растрепанные волосы, слишком яркие глаза и слишком покрасневшую кожу. Маленький укус украшает мою тазовую кость, а вся шея покрыта яростными метками. Это не засосы, это настоящие следы, оставшиеся от зубов.
Не помню, чтобы он когда-нибудь был таким грубым. Ксавьер всегда был идеальным парнем, любящим, горячим, как грех, и внимательным в постели. Он всегда мог зажечь меня одним лишь взглядом, прикосновением, и у него всегда получалось заставить меня выкрикивать его имя, но он стал другим. Думаю, годы траха за деньги привили ему определенные навыки. Я хмурюсь, опираясь руками о раковину, наклоняя голову вперед. Знаю, что Ксавьер не был девственником до встречи со мной, но мысль, что он трахнул сотню женщин за то время, пока мы не были вместе… Я зажмуриваю глаза и впиваюсь зубами во внутреннюю сторону щеки.