– А в чем ей быть?! – недоумевал Шепард. – Это статуя Девы Марии. Очень старая… О, Боже, что я сказал. Прости меня, Пресвятая Богородица. Ну, вы понимаете меня.
– Не совсем, – произнес Даггерт тоном, требующим незамедлительного объяснения.
– Недавно я отдал ее на реставрацию и несколько дней назад привез сюда. Не было времени ей заняться. Пресвятая Богородица, прости нам нашу лень.
– А что это за банки на полках, кисточки и прочие инструменты?
– Перестаньте размахивать пистолетом, сейчас же!
Даггерт повиновался, словно двоечник.
– Здесь мы красим статуи и фигуры. Да много чего здесь делаем. Это рабочая комната, мистер Даггерт! Мастерская. – Святой Отец нервно подошел к шкафу, встроенному в стену, и открыл все дверцы, за которыми показались банки с кисточками, лаком, красками и прочими инструментами, мирно занимавшими свои места на старых полках. – У Девы Марии, прости Господи, было много сколов. Отвалилась рука и нос. Отреставрировали лишь форму. Марию еще предстоит покрасить.
– Но почему в мешке для трупов?!
– Боже милостивый, что вы такое говорите?! Какие мешки для трупов?!
– Что же это?!
– Обычный мешок! Чтобы уберечь статую от дождя и прочего нежелательного воздействия снаружи. Когда мы ее выгружали, шел ливень.
– Выгружали?
– Да, с моим сыном.
– Где сейчас ваш сын?
– Я отправил его в приют пару дней назад, где некогда был настоятелем.
– В приют? Сколько же ему лет?
– О, нет. Вы не так поняли. Я отправил его для помощи по хозяйству. Настоятельнице, моей хорошей и давней знакомой, в последнее время трудно справляться с навалившимися проблемами. Поскольку сейчас здесь мало работы, я решил, что он будет полезен в приюте значительно больше.
– И как зовут вашего сына?
– Джонни.
– Сколько лет вашему сыну?
– Двадцать девять.
– Дайте знать, когда он вернется.
Внезапно появился запыхавшийся Флинн:
– Что здесь происходит? – помощник удивленно посмотрел на лицо, торчавшее из мешка.
Даггерт подошел к столу. Рассмотрев повнимательнее, он понял, что это был обычный плотный целлофановый мешок черного цвета с застежкой, который невооруженным глазом действительно можно легко принять за патологоанатомический. Детектив потянул за пулер ниже и посыпалась специальная крошка, которую добавляли для смягчения при перевозке. Дева Мария, ко всему прочему, лежала в специальном коробе.
– Что все это значит, Даггерт?! То девушки без имени! А теперь мешки для трупов! Вы меня в чем-то подозреваете?! Тогда арестуйте или убирайтесь к ч….! Господи Иисусе, до чего вы меня довели, – священник схватился одно рукой за сердце, а второй облокотился на стол и сморщился от боли.