– Почему же вы просто не воспользовались готовыми препаратами.
– Я пытался вывести новый препарат, который не оставлял бы сомнений в безболезненности умерщвления, продолжая дело отца.
– Как вы планировали убийства? – спросил Ремс.
– Искал места, покупал косметику, одежду, похожую на ту, в которой застрелилась мать, парики, либо красил волосы…
– Как вы знакомились с другими девушками? – спросил Флинн.
– Трейси я встретил случайно, в похоронном бюро. Она обратилась туда за ритуальной услугой, в связи со смертью мамы. Я не помню, как завязался разговор, но вскоре мы поделились друг с другом нашими тайнами. Я пригласил ее в церковь. Она даже как-то познакомилась с Отцом и немного с ним общалась. Все произошло, как с Кэри.
– А Дебби? – спросил Даггерт.
– С Дебби я познакомился в хосписе. Она тоже работал там волонтером. Когда Дебби узнала о своем диагнозе, стала часто говорить о том, как ужасно наблюдать за людьми, которые ждут своего конца в стенах больницы, прикованные к кровати, под сильнодействующими препаратами. Она не хотела кончать свои дни подобно пациентам хосписа, и желала избавиться от мук ожидания смерти до того, как станет бессильна.
– Мне искренне жаль вашу душу, Белл, и вашу голову, – прервал исповедь Даггерт.
– Я лишь хотел избавить их от боли.
– Вы хотели реализовать свои желания, Белл, – твердо ответил Даггерт.
К преступнику у него было однозначное отношение. Переживший немало потрясений и видевший далеко не лучшую изнанку жизни, детектив был непреклонен.
– Это не так!
– Вы убийца, Белл! И ничто вас не оправдывает! Дебби не болела раком! Диагноз был ошибочный!
– Как?! – Белл на секунду опешил, затем уткнулся лицом в ладони и стал плакать.
– У вас было тяжелое детство. Но вы не имели право убивать, ни под каким предлогом. Если право вершить подобные деяния будет у каждого, кто захочет реализовать свои фантазии, пусть даже из благих побуждений, мир рухнет! Вы убили не только Дебби, вы убили ребенка, которого она носила!
– Ребенка?! – дрожащим голосом произнес Белл.
– Она была беременна, Джонни! Ты убил двоих!
– Господи, – взвыл убийца.
– Вы не были на войне. И не дай Бог на ней побывать. Я никому этого не желаю. Хотя видел, как на моих глазах разрывало кишки юнцам, которые моложе вас на десяток лет. И у них тоже было несладкое детство. В том числе у тех, кто вернулся в этот мир живым. Но никто из них, слышишь, Белл! Никто из них мухи не обидит! Хотя там, на войне, они могли резать и стрелять врага всеми изощренными способами.
Даггерт на какое-то время замолчал, затем продолжил: