Воины переглянулись. Несколько человек заколебались, и Медиатор сразу сказал им:
— Вам лучше остаться. Война только начинается. Вполне возможно, что ваш боевой опыт будет гораздо нужнее здесь, чем там.
Колеблющиеся вышли из строя. Беллатор пересчитал оставшихся.
— Без тебя пятеро, Сильвер. Как ты и хотел. Вам стоит перекусить и пораньше лечь спать. Завтра у вас начнется долгий путь в неизвестность. До северной границы Терминуса вам скакать еще дней семь-восемь. Но это будет спокойная дорога. Что будет потом, никто не знает.
Медиатор подал Сильверу две узкие трубки.
— Это копии древней карты. Хорошенько ее изучите. Все названия с древнего языка переведены, трудностей у тебя быть не должно.
Сильвер осторожно убрал одну карту в свой мешок, другую протянул ясноглазому насмешнику.
— Бери, Эдмунд, это тебе! Если со мной что-то случится, оставшиеся с ней дойдут до Северстана.
Эдмунд закрутил пышный ус.
— С таким настроением не стоит и начинать!
— Это простая предусмотрительность. Вернемся, ты мне ее отдашь. А теперь спать! — и Сильвер подал пример, уйдя первым.
Беллатор с Медиатором скорбно наблюдали, как воины завязывали мешки с поклажей, относили их поближе к входу, чтоб забрать на рассвете, и расходились по своим спальням.
Отец со старшим сыном остались одни. Медиатор с глубокой печалью проговорил скорее для себя, чем для сына:
— Кто из них вернется? И вернется ли?
Беллатор угнетенно промолчал. На этот вопрос ответа никто не знал.
Они прошли в покои Медиатора. Он приказал подать вина и легких закусок. Выпив бокал, Беллатор спросил:
— Для чего приходил Контрарио?
— Узнавал, что случилось с Зинеллой. — Наместник брезгливо поморщился, произнеся это имя.
— Поздновато он о ней вспомнил.
— Понятно, это только предлог. Он проводил рекогносцировку. Теперь, когда в столице практически не осталось охраны, он непременно пожелает захватить власть. И повод у него есть — он якобы мстит за сестру.
— Невозможно отомстить за того, кто тебе безразличен.
— Зинеллу он не любил, но она была ему очень полезна. К тому же его приспешников это не интересует. И у него есть еще один очень немаловажный интерес. Возможно, самый главный в его жизни.
— Фелиция? — встревожено уточнил Беллатор.
— Вот именно. Убежден, что она до сих пор привлекает его сильнее, чем власть и деньги.
— Тетушка — монахиня, она не может выйти замуж ни за него, ни за кого другого, — убежденно заявил Беллатор. — Контрарио не на что надеяться.
Медиатор болезненно сглотнул, дернув кадыком.
— Думаешь, его волнуют подобные мелочи? Значит, станет любовницей графа. Сейчас, когда в монастыре осталось всего-то десяток стражников, препятствия для него, по сути, нет.