Он почувствовал, как его раздевают сильные заботливые руки, и узнал голос своего камердинера. Итак, он дома, в своем поместье. Сколько же времени он ехал, вернее, его везли? По телу прошлась теплая влажная волна, и нескио понял, что его вытирают. Лучше бы принять ванну, но сил не было. Когда же закончится эта противная слабость?
И снова началось качание по волнам. И снова его призывал очнуться дорогой сердцу голос. Его поили целебным снадобьем, какими-то бульонами, и он понимал, что нужно открыть глаза, но что-то не давало ему это сделать.
В очередной раз вынырнув из беспамятства, с негодованием услышал бесцеремонные слова:
— Вы достаточно просидели здесь, монахиня! Я благодарна вам за помощь, но теперь за нескио буду ухаживать я!
Нескио напрягся и вспомнил, чей это столь неприятный ему голос. Домина! Что она тут делает? Какое право у нее командовать в его доме?
Мягкий голос твердо возразил:
— Вы не знаете, как нужно за ним ухаживать. К тому же вы здесь не хозяйка и не можете мне приказывать!
— А вот ты сейчас узнаешь, могу я здесь приказывать или нет! — И Домина громко позвала: — Криспина! Убери отсюда эту нахальную монашку!
Раздался шум, и нескио понял, что должен вмешаться. Он открыл глаза и хрипло сказал:
— Что здесь происходит?
Все замерли. Домина с радостным воплем упала ему на грудь и неистово зарыдала, задыхаясь от радости.
— Вы очнулись! Какое счастье!
На ее крик в комнату вошли слуги и дружно загалдели. Но он сердито произнес, останавливая их восторги.
— Уберите от меня эту дуру!
С нехорошей усмешкой Зяблио ухватил Домину за руку и рывком оторвал ее от тела господина.
— Кто впустил ее сюда? — нескио обвел слуг сердитым взглядом.
Вперед с повинном видом вышел мажордом.
— Ее никто не впускал. Видимо, она воспользовалась моментом, когда были открыты двери. И не пожелала уйти, хотя мы ее просили сделать это.
Домина громко вскричала, заставив поморщиться всех остальных:
— Вы не смеете меня прогонять! Я столько времени ухаживала за нескио! Без меня бы он умер!
Нескио спокойно возразил, досадуя, что тело ему не повинуется:
— За мной ухаживала Агнесс, а вовсе не ты. Не думай, что сможешь обмануть меня своими дикими воплями. Учти, Домина, если я еще раз увижу тебя на своих землях, я прикажу выпороть тебя, как простую крестьянку, на конюшне. И уведите ее отсюда!
Пара лакеев схватили сопротивляющуюся Домину и выволокли ее из комнаты. Нескио сделал знак оставшимся слугам уходить. Те покинули покои, удовлетворенно переглядываясь и улыбаясь.
Заметив, что уходит и женщина в монашеском одеянии, нескио тихо попросил: