никогда не вернешься в эту чёртову школу. Я собираюсь запереть тебя в моём доме, — я всего лишь
шучу. Или, может быть, я вообще не шучу. По крайней мере, сейчас.
— Мы не можем быть вместе, — рыдает она.
— Даже, мать его, смерть нас не разлучит, — рычу я. Кэтрин немного отклоняется, чтобы
посмотреть на меня. Я обнимаю её лицо и целую, останавливая слезы.
— Они не позволят тебе быть шерифом, — её нижняя губа дрожит, когда она это говорит. — Они
собираются рассказать обо мне ужасные вещи, которые ты ещё не знаешь.
— Меня не волнует, кто что думает, и я откажусь от этой работы в любую секунду, лишь бы быть с
тобой.
— Нет, если узнаешь обо мне всё, — она размахивает руками. — Я воровка и лгунья! — она снова
обнимает меня.
— Нет, детка, ты пыталась выжить, — говорю я ей мягким голосом. — Я коп, Кэтрин. Я собрал
информацию, и знаю, что ты делала. Твои действия я расцениваю как выживание, и никто не сможет
использовать это против нас. Никто никогда не узнает. Я же сказал, что позабочусь о тебе. Никто тебя
больше не тронет.
Она откидывается назад, чтобы посмотреть на меня, её слезы, наконец, останавливаются. Я вновь
прижимаю её обратно к себе и крепко целую, напоминая ей, что она принадлежит мне.
— Хочешь поговорить о чём-то еще? — спрашиваю её я. Я не хочу сильно давить и расстраивать её, когда только успокоил.
— Я ненавижу всех этих женщин. Они все пытаются охмурить тебя, — рычит она, как маленький
котёнок, и мой рот дергается в улыбке. Она бьёт меня в грудь, но я хватаю её за руку, притянув обратно.
— Это не смешно. Это сводит с ума.
— Тогда пусть все узнают, что мы принадлежим друг другу, — она смотрит на меня сквозь
ресницы. Её внимание привлекает её палец, на который я надеваю кольцо, которое купил сегодня утром.
Она задыхается, когда видит это. Кольцо с изумрудным камнем в центре, окруженным маленькими
бриллиантами на платиновой основе. Когда я увидел его, то сразу вспомнил о её глазах, и взял не
раздумывая.
— Мы даже не знаем друг друга, — она прикусывает губу, но я могу сказать, что она этого хочет.
— С того момента, как я нашел тебя, ты стала всем для меня. Моей родственной душой. Я
почувствовал это всем своим существом. Я знаю, что ты хочешь этого, детка. Я люблю тебя больше всего
на свете, и я буду сражаться со всем этим грёбаным городом, чтобы быть с тобой. Скажи да. Скажи мне, что ты будешь моей. Что ты принадлежишь мне и только мне.
— Да! — она снова бросается ко мне, обнимая за шею, прежде чем начать целовать меня по всему
лицу. — Да, да, да, да, — повторяет она. Её рот, наконец, находит мои губы, и она целует меня. Этот