Герика сделала жест, словно приподнимала с лица покрывало. Солан улыбнулась:
– Невеста? Совсем ребенок, намного моложе меня. Мы боялись, что она лишится чувств во время церемонии – настолько бедняжка была взволнована и напугана. Жрецы, проводившие обряд, предлагали отложить осуществление брака, но ее родители настояли. – Девушка опустила глаза и заговорила тише: – Служанки сказали, что утром после свадебной ночи лицо новобрачной было опухшим от слез. Мой брат вовсе не чудовище… он красив и силен, его есть за что полюбить… и все же она не выглядела счастливой. Скорее, наоборот. Радовались только царь и царица Эфрана, получившие богатый выкуп за дочь, разрешение на беспошлинную торговлю и надежного союзника в какой-то там назревающей войне.
Герика удивленно выгнула бровь, но царевна пожала плечами:
– Не спрашивай, я совершенно не разбираюсь в политике, да мне это и не нужно. Эриней с десяти лет всюду сопровождал отца, даже на переговорах, но он будущий правитель, а я… Моя роль достаточно скромна: укрепить очередной союз Кадокии с одним из соседних государств. – Солан вздохнула и замолчала, и Герика вдруг поняла, что привело ее сюда. Она схватила дощечку и быстро нацарапала на ней:
«Тебя выдают замуж?»
– Вскоре после свадьбы Эринея отец сказал, что решил мою судьбу. – Солан подняла на нее чуть увлажнившиеся темно-синие глаза и едва выдавила улыбку. – Он не назвал имени, лишь срок: ближайшее новолуние. Поэтому я хотела попросить тебя провести обряд. Хочу узнать, что меня ждет, и понять, смогу ли я стать счастливой.
Герика задумчиво побарабанила пальцами по скамье, прищурилась, затем принялась писать.
«Сегодня я не смогу. Я совершила ошибку и вызвала порицание Матери. Мы можем поднести Ей дары, а завтра утром я попрошу Ее показать мне твою судьбу».
– Хорошо, – легко согласилась царевна, возвращая дощечку. – Я могу остаться в храме на день или два. Вряд ли отец хватится меня: он покинул столицу для очередных переговоров, а брат с молодой женой путешествует по Эфрану. Вот я и решила, что это подходящий случай увидеться с тобой и помолиться Великой Тривии.
Герика покачала головой и многозначительно похлопала себя по лбу. Но Солан только рассмеялась.
– Ох уж эти ваши обеты! – проговорила она. – Я бы не смогла молчать целый год. Когда же завершится испытание, Герика? Я так соскучилась по твоему голосу.
Жрица принялась загибать пальцы: один, два, три… семь, восемь, девять. А потом поднялась со скамьи и жестом велела царевне следовать за ней.
Ранним утром следующего дня, вскоре после ритуала Восхваления Богини, на котором обязательно присутствовали все жрицы – от Верховной до младших Непосвященных, Герика и Солан уединились в опустевшем святилище. Венки из луговых цветов, принесенные ими накануне и обрамлявшие подножие статуи, все еще источали свежий, чуть терпкий аромат. Нежные лепестки не завяли, и Герика сочла это добрым знаком: Тривия благоволила им. Теперь следовало сосредоточиться и подготовиться к обряду.