– Не дайте еде опять остыть, миледи.
Она сурово посмотрела на него:
– Мы о чем договорились?
– Миледи Жак, – вспыхнул он.
– Так не годится, – пробормотала она, когда мальчик выбежал из каюты. – Он очень нервничает, когда ты тут, не заметил? – Эти слова были обращены к ублюдку. – Ты должен его успокоить.
– Жаки мне не родной сын. Я думаю, он сам со временем сообразит, что я не кусаюсь.
Это было спорное утверждение, впрочем, оно относилось скорее к ней самой, чем к мальчику. Однако Жаклин не хотела снова ссориться, так что она прикусила язык и взяла иголку. Тут Жак сообразила, что сначала ей придется удалить кривой стежок и только потом зашивать рану по новой.
– Будет больно, – предупредила она, хотя успела рвануть нитку раньше, чем это произнесла.
– Тебе же это нравится, так ведь?
Жак сдержала улыбку, но все же, прежде чем затянуть стежок, посмотрела на него. Черт! Эти чувственные глаза… их взгляд вонзался ей в сердце, парализуя дыхание и речь. Она зажмурилась, досчитала до десяти и снова вздохнула.
– Жак?
– Я снова это себе представила, – солгала она и отошла от бюро.
– Я тоже, – хрипло сказал он.
– Ты уверен, что правильно поступаешь, доверяя ей это?
Жаклин даже не взглянула на Мортимера, который неслышно вошел в каюту и теперь стоял за ее спиной. Она пока не пережила момент, когда смотрела в глаза своей судьбе, и ее щеки все еще горели. Зря она все-таки решилась подойти так близко и ведь еще ничего не закончила!
– Она вполне компетентная швея, – холодно ответил другу капитан.
– Она компетентный мясник, – ядовито парировал Мортимер.
Противостояние – это то, что у Жаклин получалось лучше всего, и в ее планах не значилось хорошее отношение еще и к противному другу ублюдка.
– Если ты пришел по делу, то выкладывай и убирайся. Мне нужно полностью сконцентрироваться на процессе. – Она дважды провела иголку с ниткой через пламя свечи и мотнула головой в сторону своего похитителя: – А ты ложись на кровать, я не хочу из-за твоей раны сломать позвоночник.
Он улыбнулся, молча встал и направился к кровати. Мортимер скрестил руки на груди.
– Так ты согласна заштопать рану, которую сама же и нанесла? – спросил Мортимер.
– Я не напрашивалась, он меня попросил. Вообще-то зашивание раны тоже болезненный процесс.
– А, так ты хочешь причинить ему побольше боли?
– Разумеется, а почему еще я этим занимаюсь? – парировала Жак. – Ты можешь идти.
– Никуда я отсюда не пойду, – возразил Мортимер. – Я сегодня буду тут спать.
– С чего бы это? – спросила она, немного помолчав.
– Тебе разве не нужен компаньон?