В соответствии с этой «концепцией» захват власти гитлеровцами изображается как «национальная революция», нередко даже как «спасительный акт», который помог «покончить с язвами» Веймарского режима, а гитлеровцы и их партия — как «праворадикальные революционеры», которые якобы отражали интересы широких слоев общества — мелкой буржуазии, крестьянства и значительной части рабочего класса.
Так, западногерманский буржуазный историк Э. Францель в книге под названием «Империя коричневых якобинцев» пытается даже обнаружить какое-то политическое родство между, якобинцами, пролетарскими революционерами и… гитлеровцами. Социальную сущность немецких фашистов Э. Францель определяет специально придуманным для этой цели термином «неогермано-фашистское якобинство».
Буржуазные историки утверждают, будто бы развитие Веймарской республики всем своим ходом выдвигало неизбежную альтернативу: либо «революция справа», либо социалистическая революция. В их трудах настойчиво звучит утверждение о двух возможных «вариантах социальной революции» в современную эпоху — фашистском и коммунистическом. Именно это положение отстаивал американский историк Ю. Вебер на XIII Международном конгрессе исторических наук в августе 1970 г. в Москве, когда он утверждал, будто бы захват власти гитлеровцами в 1933 г. представлял собой лишь один из двух возможных вариантов революции в Германии. Вторым (и менее желательным для него. — А. Б.) вариантом был, по мнению Вебера, коммунистический переворот.
В аналогичном духе высказался на конгрессе западногерманский историк Э. Нольте. Вопреки очевидным фактам, он пытался доказать, будто бы фашизм имел некую «народную» природу, а захват власти гитлеровцами объяснял лишь гнилостью парламентской демократической системы.
В работах Ю. Вебера и Э. Нольте фашизм предстает антикапиталистической силой, обладавшей на определенных этапах «динамической революционностью». Голландский историк Д. Конзениус, представлявший на конгрессе Ватикан, призвал искать в политике фашизма не только реакционное, но и прогрессивное начало. Оценку фашизма как проявление крайней реакции Д. Конзениус назвал односторонней и ошибочной.
Одним из вариантов легенды о «правом радикализме» или даже «революционности» германского национал-социализма является широко распространяемый реакционной, особенно западногерманской, историографией тезис об отсутствии преемственности между политическим и социальным строем Веймарской республики, с одной стороны, и гитлеровского третьего рейха, с другой. Такие историки, как Г. May, Г. Краусник, В. Конце, Г. Ротфельс, Г. Бухгейм и другие, игнорируют классовую сущность фашизма, как одной из форм политического господства империалистической буржуазии, и стараются «доказать», что гитлеровская диктатура носила «радикально-революционный» характер по отношению к империалистической Веймарской республике. Нетрудно, однако, заметить, что в этих рассуждениях преднамеренно игнорируется тот неопровержимый факт, что как в годы Веймарской республики, так и в годы фашистской диктатуры политическое господство монополистической буржуазии в Германии оставалось неизменным.