В интерпретации легенды об единоличной вине Гитлера непрерывно происходили изменения. Так, Г. Биндер в своем стремлении реабилитировать гитлеровский генеральный штаб и фашистский генералитет договорился до того, что объявил гитлеровский генштаб основным ядром… сопротивления фашизму. Начальника гитлеровской контрразведки адмирала Канариса он изображает в качестве спасителя борцов Сопротивления от фашистских репрессий. По утверждениям В. Герлица, П. Карелла, Г. Дамса, Г. Бухгейма и других, гитлеровские полководцы являли собой чуть ли не пример рыцарского поведения и верности патриотическому долгу. Генералы вермахта согласно этой легенде противились пагубному курсу Гитлера и даже якобы вступали с ним в споры. Нечего и говорить, что реакционные историки решительно отвергают какую бы ни было вину гитлеровских военачальников за чудовищные преступления немецко-фашистских войск на оккупированных территориях.
Еще в начале 50-х годов реакционная западногерманская историография, в первую очередь Г. Ротфельс, Г. May и Г. Краусник, выдвинула легенду о так называемых «Dabeigebliebene» («остававшихся при этом») как решающей силе антифашистской борьбы в Германии. Речь шла о чиновниках аппарата гитлеровского государства, офицерах и дипломатах, интеллигенции, находившейся на службе у фашистского режима. Стараясь реабилитировать их и освободить от какой-либо ответственности за преступления фашистского режима, западногерманские историки Г. May и Г. Краусник писали, например, что «успешно руководить такой борьбой (против фашизма. — А. Б.) могли только те, кто сам оставался в аппарате тотального государства, либо установил связи с руководителями ключевых позиций, словом те, кто имел в своем распоряжении средства материальной помощи».
Шли годы и легенда о «Dabeigebliebene» разрасталась и принимала новые формы. Особенно много стараний приложила западногерманская реакционная историография, стремясь доказать «непричастность» хозяев монополий и банков, магнатов тяжелой индустрии преступлениям фашистского режима. Затушевывая прямую связь и самые тесные контакты, существовавшие между наиболее реакционными кругами финансового капитала Германии я его политическим инструментом — фашистской диктатурой, реакционные историки создали миф о мнимых противоречиях, которые якобы существовали между промышленниками и Гитлером, и о полном подчинении монополий нацистской партии и государственному аппарату. «Хозяйство, — утверждает историк Т. Фогельзанг, имея в виду владельцев монополий, — стало пленником национал-социалистского государства и потеряло всякие возможности для самостоятельного развития».