— Живая. Почему тогда не ревешь?
Я поморщилась:
— Надоело. Еще на прошлой неделе надоело, но думаю, дай-ка вас еще немного повеселю.
Даара изогнула бровь, но обратилась к своим товарищам:
— Без соплей и красных глаз она вроде бы ничего, как думаете?
Один из воинов пожал плечами:
— По-моему, лучше тех, кого мы видали прежде.
И другой подхватил:
— Ее для начала отмыть бы. Там и разглядим. Но старая Тиирия не зря сказала, что такая жертва принесет нам попутный ветер и удачу, разве она бы ошиблась?
— Однако шаманки у нас больше нет… — рассуждала Даара. — Можешь сгодиться для чего-нибудь другого, раз красива. Ты ведь девственница.
Я вытаращилась на нее. Собственно говоря, я и не знала наверняка. Возможно, жрицы все невинны, а может, и нет. Но зато я поняла, что стоит за этим утверждением — сын вождя Нае сказал, что его женщины должны быть лучшими и нетронутыми. Если эта девушка так красива, что ее выбрали для почетной миссии быть сожженной заживо, то, вероятно, и ему сойдет.
Моего ответа она и не ждала, отперла решетку и ухватила за плечо, вытаскивая:
— Отведу ее Крииту. Если она ему не понравится, тогда и смысла ее дальше кормить нет.
Даже если бы я хотела сопротивляться, силы в этом теле было недостаточно. Даара впихнула меня в большую палатку, приказала другим принести чан с водой. Потом содрала с меня одежду и запихнула туда. Терла мне спину пучком жгучей травы, а я умывала лицо — только вода позволила понять, насколько я была грязной.
— Криит — это сын вождя? — спросила я, хотя и без того уже догадалась.
— Да, — Даара развернула меня и ухватила за руку, отмывая плечи. — Если понравишься ему и не будешь дурой, то он вполне может вернуть тебе нормальную жизнь.
— Кажется, мы разный смысл вкладываем в слово «нормальный», Даара.
Она наклонилась и пристально посмотрела в мои глаза:
— Никак не могу понять — тебя будто подменили. Я видела сломанных людей, много видела… Но ни разу не была свидетелем, как они обратно склеиваются.
— Возможно, я просто взяла себя в руки, или добрые духи наконец-то отыскали меня посреди бесовской толпы?
Она не разозлилась. Наоборот, улыбнулась широко:
— Какое имя тебе дал отец?
— Т… — я вовремя осеклась. — Тали.
— Вижу, что ты красива, Тали. Потому у тебя есть шанс прожить сегодняшний день. Но и слышу, что у тебя есть язык, Тали. И его ты до конца дня можешь лишиться.
— Думаешь, что я еще способна бояться, Даара?
— Не бойся. Но бесстрашие — это далеко не всегда глупость. Четвертый сын вождя очень уравновешен и умеет быть милосердным. Считай, что тебе повезло.
Милосердным? Человек, разоряющий поселенья и убивающий всех, кто под руку подвернется? Мы с бесами говорим на одном языке, но наша речь сильно различается по смыслу. Я решилась на другие вопросы: