Рик выдерживал насмешливый взгляд Салема с достоинством и говорил тем же тоном, будто это была какая-то шутка. Хотя и дураку было понятно, что все гораздо серьезнее и имеет место давнее противостояние.
— Мне нравится это прозвище, тебе подходит.
— У тебя всегда был странный вкус.
— Зато у тебя со вкусом все в порядке.
Салем сказал это, слегка покосившись на меня, и мне не понравились эти слова.
— Что ж, оставлю вас. Еще увидимся.
Это прозвучало, как угроза, но Рик только улыбнулся в ответ.
— Не сомневаюсь.
Салем, наконец, оставил нас, а я спросила у Рика:
— Давно вы знакомы?
— Учились вместе в академии. Когда я поступил, Салем был уже на третьем курсе. У него всегда был непростой характер, но это вы и так знаете, он ведь работает на вашу семью.
— О да, поверьте, я знаю.
— Я надеюсь, это не единственное, что может объединить нас с вами?
Ох, этот взгляд. Восхищенный, нежный, обещающий что-то непременно приятное. Завораживающие нотки в голосе и снова мягкие губы на моей руке. На меня еще никто так не смотрел. Со мной никто так не говорил. И мне хотелось слушать этот голос бесконечно.
— Чем ты занимаешься и почему мы раньше не встречались? — как-то слишком просто перешла на «ты», когда мы вышли на балкон.
— У меня своя галерея в центре Эверетта.
Я никогда не стремилась выставлять свои работы, но это не значит, что я не знала о крупных галереях и их владельцах, хоть и не встречалась ни с одним из них. Но все же то, что судьба свела меня именно с Риком, удивило. И я, наконец, вспомнила, где слышала эту фамилию.
— Не может быть, ты тот самый Монтерсон? Я слышала о тебе. И несколько раз посещала выставки, организованные тобой.
— Польщен, — он улыбнулся, — я знаю, что ты пишешь картины.
— Да, — улыбнулась смущенно, — немного. Знаешь, родители не очень-то жалуют мое увлечение, поэтому я не привыкла говорить о своем творчестве.
— А зря. Я видел однажды твою работу.
— Где? — удивилась я.
— В доме одного своего приятеля, Кристофера Стикетта.
Я нахмурилась, вспоминая, когда и как моя картина могла попасть в чужой дом. А потом вспомнила, в прошлом году подруга мамы, Бланш Стикетт, как-то заглянула ко мне в мастерскую. Не знаю, что она хотела там увидеть, но буквально влюбилась в морской пейзаж, который я привезла из Касуэра лет пять назад. Одна из комнат в их доме была оформлена в морском стиле, и я подарила ей эту картину. Я даже почувствовала облегчение.
— Почему я никогда о тебе не слышал? Как о художнике.
Я безразлично пожала плечами.
— Деньги меня не интересуют, как и слава. Я рисую для души, мне этого достаточно.