Но Эдмунд не собирался сдаваться. Он обрел надежду, яркую, разгорающуюся. Надежду на спасение друзей и собственную победу.
Гордо вытянув вперёд медальон, он ринулся к друзьям, замершим где-то среди всепоглощающего света. Но помощь не понадобилась: магия больше не действовала, не затуманивала их сознания. Находясь в отрезвевшем уме, они упорно пытались понять, что и почему происходит. Кажется, не совсем понимали…
Между тем в комнате свершалось нечто поистине незнакомое, странное, невероятное. Свет бил и поглощал. Свет уродовал, искажал, убивал. Одолеваемые неведомой магии, со всех полок неудержимом потоком сыпались книги, свитки, ингредиенты. Котлы раскалывались на части, выплескивая разноцветные потоки зелий; тёмные, мутные, извилистые, змеистыми ручьями струились по полу пролитые жидкости. Резкие запахи соединились в единое полотно, образовав дурманящие голову ядовитые пары, тяжелые, глубокие. Наполненные великой тёмной магией. Комната буквально рассыпалась на мелкие осколки, обливаясь колдовскими варевами.
Звяканье и звон. Шелест, треск, клокотание. Пронзительный крик ведьмы, предававшейся перевоплощению. Свет уродовал, искажал черты, отбирая святую молодость. Из молодой, красивой и миловидный девушки она превращалась безобразную старуху, мерзкую, отвратительную. Покрывавшуюся густыми кровянистыми волдырями от каждого прикосновения света.
Изумлённые происходящим, гости замерли неподалёку от входа в комнату, не в силах оторваться от жутковатой световой феерии. Это был единственный безопасный угол. Который, однако, в любой момент мог стать самым рискованным.
— Что происходит?! — встревоженно воскликнула Роуз, судорожно отворяя незапертую дверь.
— Не знаю… — затуманенно откликнулся Эдмунд, тщетно пытавшийся предположить причину происходящего. Но не было ни мыслей, ни идей. Был только свет, выжигающий пространство, и безудержный поток разрушающихся материалов.
Взгляд упал на нечто прозрачное, неровное, поблёскивающее. Неведомый предмет со сколотыми краями, упавший в нескольких шагах от юноши… Стоило только приблизиться к растекающейся колдовской луже — и осколок обещал быть у него. Зеркало Вечности? Или обычное стекло? Непонятно. И узнать это можно было, только подобрав фрагмент.
На шее юноши апофеозно пульсировало источение смертоносного света, в руке переливался магией меч Равенсов, но что-то останавливало его от решительного шага. Страх? Голос разума? Тревога? Сейчас это было не слишком важно: смутное чувство заставляло его стоять на месте, неотрывно глядя на нещадное разрушение.