Приведя себя в порядок и запершись в спальне, девушка легла на кровать и, равнодушно глядя в местами потрескавшийся потолок, всё же задумалась, вот только не о страшной деятельности таинственной организации, а о собственном красивом, но поистине недосягаемом прошлом. Картины, чудесные и яркие, вновь представали перед глазами Колдвелл, отчего та невольно улыбалась — улыбалась невесело, но так же искренне, как это делала та беззаботная, не помятая жизнью девчушка.
А тем временем мир постепенно рушился, не выдерживая натиска неведомой силы, вероятно, возраставшей с каждым мгновением.
Странные события по-прежнему повергали весь мир в немыслимый шок, но Эмма, отгородившаяся от всего, продолжала с уверенным ажиотажем убеждать себя, что ей всё это неинтересно, что всё это — лишь прихоти судьбы, немилостивой, беспощадной. Семейные проблемы, количество которых порядком прибавилось, Колдвелл также пыталась игнорировать, избегая любых контактов с родителями.
Томас же явно задумывался, что делать с Роуз. Он не мог решиться на убийство, но в то же время, несмотря на все ссоры, переходившие в драки, не желал оставлять её в этом мире, отказывался видеть, как она мучается, как терзает саму себя, как медленно уходит из реальности, отдаваясь в цепкие лапы безумия — всё это было видно даже невооруженным глазом. Сколько бы он ни пытался демонстрировать своё безразличие, сколько бы ни притворялся, что такая фигура, как Роуз, в его жизни отсутствует — Эмма всё видела, всё понимала, но не желала вмешиваться. Такова судьба. Она всё и рассудит по своим местам.
Между тем на работе до слуха Эммы всё чаще доносились разговоры, затрагивавшие необъяснимые напасти. Работники фермы, практически ничего не знавшие, уже предполагали, строили прогнозы, а порой даже уверенно утверждали, что участь мира печальна, конец настал и не спасись никому. Случалось, что, делясь друг с другом очередной фатальной новостью, они внезапно впадали в панику и, широко раскрыв глаза, начинали с чуть ли не животными криками метаться вдоль фермерских угодий. Это выглядело дико, откровенно дико — но только не для Эммы. Она словно обитала отдельно от обезумевшего общества, наедине с животными, за которыми ей поручили следить, ухаживать, наблюдать. И с ними ей было лучше, намного лучше, проще и спокойнее.
Но однажды судьба распорядилась так, что, возвращаясь с работы, девушка вновь совершенно случайно наткнулась на того странного миловидного юношу, сначала выведшего её из обжигающих огненных объятий, а затем по неизвестным причинам решившего побеседовать с ней на животрепещущие темы.