А впрочем, может, и она: Эмма ничего не знала об этих способностях, не предполагала, на каком расстоянии они действуют, и, хоть и хотела, ужасно боялась узнавать.
Ночами девушка практически не спала, ворочаясь на неудобной кровати, вспоминая, как схватил её разъяренный хозяин фермы, с тревогой думая, почему её до сих пор никто не нашёл. Он ведь знал, где она живёт, но не искал, не стремился сдать полиции или каким-нибудь охотникам на ведьм. Наверное, боялся, а может, чего-то ждал…
Темнота тихонько подкрадывалась к ней, черным покрывалом опутывала её дрожащее тело — и мысли становились все абсурднее, все беспорядочней, но не приходила заветная сонливость.
Девушка представляла, как вскоре совсем обеднеет её семья. Как отец, сражённый мысленным голосом Роуз, схватится за нож, вонзит его в своё горло, зайдётся хриплыми предсмертными стонами. И все это виделось ей пугающе чётко, и все холоднее становились волны внутренней тревоги.
* * *
Очередное утро выдалось необычайно ясным по сравнению с тем, что представало глазам жителей в последние дни.
Солнечные лучи пропороли массивные брюхи туч и теперь пронизывали холодные стекла, тянулись к мебели.
Взглянув в окно, Эмма невольно улыбнулась. Что-то тёплое внезапно наполнило её грудь, разлившись по венам сладкой патокой, обвив собою мучительную тревогу.
Ей показалось, будто сражается мир, будто борется с неведомой тварью, что несёт в него разрушенные и боль. Может, скоро все пройдёт, все забудется, успокоится. И лишится она тех способностей, наверное, подаренных ей загадочной организацией.
— Мы справимся, — прошептала Эмма, глядя на голубеющие полосы, обрамлявшие мрачные тучи.
Скрипнула входная дверь, Томас отправился на работу, а Эмма, улыбаясь, стараясь не думать о мрачном, решила, собрав скудные продовольственные запасы, испечь пирог. Девушка не слишком любила готовить, но ей жутко хотелось отвлечься от тяжёлых мыслей и немного порадовать отца.
В ближайшее время Колдвелл, не желавшая сидеть целями днями дома, планировала устроиться на работу. Ей было все равно, куда. Но она не собиралась сдаваться. Она планировала жить дальше, развиваться, стремиться к будущему. Она знала, что все ещё может измениться, в корне измениться. Ничего не кончено.
Целый день она провела за приготовлением пищи и шитьем, к удивлению, наслаждаясь процессом, а вечером осознала, что устала сидеть в неволе. Устала от тесных стен, спертого воздуха, темных комнат, насквозь пропитанных семейной болью.
Девушке захотелось вновь окунуться в недалекое прошлое, в те его чудесные моменты, когда рядом был Мартин. Когда они прогуливалось вдоль озёрного побережья, оживленно разговаривая, делясь мыслями.