Жаба сдула зоб, но продолжала сверлить меня круглыми желтыми буркалами. Приободренный я продолжил: - Они хотят изучать миры в темноте, а ведь никто из рождённых в мирах не умеет разговаривать. Кроме Вас (сдержанный поклон лягушке), разумеется. Вот они и подумали, что если Вы или кто-то из Ваших детей, согласится на консультацию, то...
- Речь идёт о разовой консультации?
- Условия пока не установлены. Но (и тут меня понесло), если Вас интересует служба на благо человечества, я, как не связанное ничем, кроме участия в команде Карбонариев, лицо, готов представлять Ваши интересы.
- Меня - не интересует. Но один из моих сыновей честолюбив и амбициозен. Почему бы не помочь, если просят? - жаба прищурила один глаз, - Мы даже готовы заплатить за Ваши посреднические услуги. Вас устроит 10% от суммы контракта моего сына?
- Конечно, - отмахнулся я, мучительно прикидывая, сможем ли мы прожить на 10% от заработанных головастиком денег. - Я готов хоть сейчас подписать договор, но! На условиях полной монополии...
- По рукам! Тем более, что с наглыми представителями других силовых ведомств, я не хочу иметь никаких дел, так им и передайте!
Я пожал протянутую мне лапку. Василиса нравилась мне всё больше и больше.
- Вот и замечательно! - повернулся к нам раскрасневшийся и довольный хозяин дома. - Оладьи готовы, отобедаете с нами?
Внутренне ликуя, я шёл на встречу с друзьями. В руке у меня была трёхлитровая банка молока, в котором сидел уже выросший из возраста головастика лягушонок - очень важная персона. Весь его скарб, свадебная фотография Ивана и Василисы, и пакетик сухого корма, поместился в одном из карманов моей разгрузки. Тут моё внимание привлекли два неулыбчивых молодых человека, резво идущих мне наперерез. Я остановился. Сзади меня нагоняли ещё двое, и один заходил сбоку. Я автоматически потянул из чехла один из своих ножей, хотя уже понимал, что это сейчас не поможет. Меня обдало изморозью, волосы встали дыбом даже на спине. Пистолет в мире из темноты не поможет - лихорадочно прикидывал я свои шансы. Здесь ключевое значение имеют желания людей, а желание попасть, в любом случае, уступит желанию сохранить жизнь. Так что застрелить тут можно было только в упор и спящего. А вот отклонить руку с ножом или кастетом чужая воля не могла. Итак, пять против одного. Не мой день. Пока я прикидывал расклад, меня грамотно оттеснили от стены ближайшего дома, теперь и спиной прижаться не к чему. Я был один в кольце врагов. То, что дело происходило днём, в мире мечты - особой роли не играло, я не обольщался. Выхода не было. И тогда я успокоился. Я по-прежнему был уязвим и обречён, но меня это больше не трогало.