Девчонки тихо завозмущались, вызывая у огневиков глумливые усмешки. Райт примирительно поднял руку:
— Я еще не поведал вам о нашем гербе…
— Судя по всему остальному, на нем нарисована горстка пепла — все, что осталось от ведьмы, — я вновь не удержалась от шпильки, и Ладов-младший в долгу не остался:
— Почти угадала, крошка, там была изображена горящая ведьма, но… — поднял указательный палец, — мы исправляемся!
— Как именно? — в наш диалог вклинилась Рьяна.
— Значительно! — отозвался он. — Старый герб мы торжественно сожгли, следуя переменам, а вот новый нарисовать не успели…
— Воображения не хватило? — сочувствующим тоном подначила я.
— Вовсе нет, — покачал головой Райт. — Воображение у нас богатое, я, например, предложил изобразить розги и ведьмину по…
— Р-райт! — взревел Рейв, призывая брата к порядку, так как теперь все молодые ведьмы начали возмущаться в голос.
Пришлось и Ветле напомнить нам о приличиях. Когда в комнате наступила тишина, а Райт вернулся на свое место, не забыв улыбнуться мне напоследок, в центр комнаты вышел следующий огневик.
Глядя на очередного брюнета с нахальной, но такой обворожительной, улыбкой и горящим взглядом темных глаз, я невольно задумалась о наших ведьмаках. Некстати вспомнился Талис и наше с ним прощание.
Как наяву я увидела залитый дождем сад, в листве которого уже видны признаки наступающей осени. Укромная скамейка за кустами шиповника и мы вдвоем.
— Веснушка, — Талису позволено называть меня домашним именем, — может, передумаешь? Чего тебе делать в Виоре?
— Ты знаешь, — тихо отвечаю я, глядя на спелые ягоды.
— Месть не вернет тебе семью и не даст свободу, — шепчет он, и я с надеждой и отчаянием вопрошаю:
— А ты? Ты дашь?
— Семью…да, — пристальный взгляд глаза в глаза, и я продолжаю:
— Это важно!
— Прошу, — Талис опускается на колени, прямо на мокрую, покрытую булыжником дорожку.
— Поднимись, — вскрикиваю я и вскакиваю со скамьи.
— Пообещай мне… — он смотрит так, что мое сердце жалостливо сжимается.
— Что? — шепчу я, опускаясь на колени перед ним, с тревогой вглядываясь в лицо.
— Что вернешься ко мне… — мягкие губы ведьмака осторожно дотрагиваются до моих. Талис прикрывает глаза, целует мягко, аккуратно, стараясь едва касаться моих уст, а я растеряно хлопаю глазами, пытаясь разобраться в себе, и с тоской понимаю, что не этого я ждала всю сознательную жизнь. Я ждала страсти, огня, а это… Равнодушие? Обнимаю ведьмака за плечи, притягивая к себе и буквально впиваюсь в его губы — мне нужно намного больше этих осторожных ласк! Талис вздрагивает, но потом обнимает меня в ответ, исступленно молвит: