На основаніи изложеннаго, Василій Аѳанасьевъ Горловъ обвиняется въ предумышленномъ утопленіи своей жены Прасковьи Михайловой, т. е. въ преступленіи, предусмотрѣнномъ 1,450 и 1,451 ст. улож. о наказаніяхъ.
На сдѣланный засимъ вопросъ предсѣдательствующимъ подсудимый Горловъ виновнымъ себя не призналъ.
Тогда судъ приступилъ къ допросу свидѣтелей.
Свидѣтель крестьянинъ Прорвинъ, дядя утопленной, спрошенный безъ присяги (на вопросъ предсѣдателя). Я покажу только правду, какъ передъ Спасителемъ, такъ и передъ вами, праведные судьи!.. Я принялъ къ себѣ въ домъ свою племянницу, покойную Прасковью, — въ дѣти принялъ. Потомъ отыскалъ ей жениха, вотъ этого самаго Горлова, и за то, что онъ согласился жениться на Прасковьѣ, я подписалъ ему все свое имѣніе. Онъ только мнѣ обязался кормить и поить насъ стариковъ, меня и мою покойную старуху, а если кто изъ насъ стариковъ умретъ, то и похоронить на свой счетъ и помянуть. — Вотъ, когда моя старуха умерла, я и говорю ему: чтожь, Василій Аѳанасьевичъ, поминай старуху, — ты обѣщалъ. А онъ говоритъ: нечѣмъ мнѣ поминать, у меня ни гроша нѣтъ… Такъ онъ мнѣ ничего и не давалъ, жену свою у меня на хлѣбахъ оставилъ; я мѣсяцъ цѣлый съ него ничего не требовалъ. Думаю, пусть себѣ поправится послѣ свадьбы. Но вотъ я жду 2 мѣсяца, — онъ все ни копѣйки не даетъ, потомъ и 5 проходитъ, — все тоже. Такъ — то и прошло 11 мѣсяцевъ, я и говорю тогда своей племянницѣ: я слабъ сталъ, взять мнѣ денегъ не откуда, мнѣ 65 лѣтъ… кормить и себя мнѣ трудно… Ну, тогда Прасковья и пошла къ отцу родному жить… а отъ отца еѳ въ Рязань взялъ Василій… Во всѣ эти 11 мѣсяцевъ, пока жила у меня Прасковья, писемъ отъ мужа я не видалъ… Больше я ничего не знаю… (На вопросы товарища прокурора). У меня Горловъ жилъ послѣ свадьбы нѣсколько дней и йотомъ отправился къ барину Мельгунову, у котораго онъ служилъ, а жена его у меня въ домѣ осталась… Господь ихъ знаетъ, какъ они другъ съ другомъ жили… Какъ они на ложѣ лежали — мы этого не вѣдаемъ. Паранька объ этомъ ничего не говорила. Мы это ее спрашивали, что молъ съ нимъ тебѣ дурно жить? Она ничего не объясняла, таилась… тихая такая была. Скажетъ только, бывало: ничего, мнѣ хорошо… А самый этотъ Василій и допрежь свадьбы жилъ у Мельгунова, у барина, и мѣста своего не оставлялъ, какъ женился. А Паранька въ дѣвушкахъ была поведенія хорошаго, скромная такая… Женщина была въ лучшемъ видѣ. Горловъ на нее не жаловался… Потомъ, какъ онъ на мѣсто пошелъ послѣ свадьбы, она сохранялась у меня ровно 11 мѣсяцевъ; во все это время я ее питалъ. Послѣ она къ отцу пошла, и сколько она у него жила — я этого не знаю (