Городовые Барсовъ и Пшеницынъ, квартальный надзиратель Бочечкаровъ, три пекаря изъ куреня Петра Короткова, самъ Петръ Коротковъ и наконецъ содержатель постоялаго двора Василій Сергѣевъ — согласно объяснили, что Ермиловъ на неоднократные вопросы съ полнымъ сознаніемъ отвѣчалъ, что его зарѣзалъ Алексѣй Ивановъ Морозовъ. Но словамъ свидѣтелей, когда Морозовъ спросилъ Ермилова: чѣмъ же я тебя зарѣзалъ? — Ермиловъ отвѣчалъ: «извѣстно не тѣмъ — то (тутъ Ермиловъ употребилъ крѣпкое слово), а ножомъ». Остальные свидѣтели подтвердили и всѣ другія подробности, добытыя предварительнымъ слѣдствіемъ и изложенныя въ обвинительномъ актѣ.
Товарищъ прокурора Мирецъ — Имшенецкій началъ свою рѣчь упоминаніемъ о томъ, что въ февралѣ 1868 года въ одной изъ улицъ параллельныхъ съ Тверскою Ямскою, было совершено въ субботу на масляницѣ убійство двухъ старухъ Вѣры Алексѣевой и Ирины Аѳонасьевой[8]. Не успѣло еще сгладиться тяжелое впечатлѣніе, произведенное этимъ страшнымъ преступленіемъ, сказалъ товарищъ прокурора, какъ въ той же мѣстности было совершено вновь убійство — убійство Ермилова». Затѣмъ товарищъ прокурора изложилъ обстоятельства дѣла, доказывалъ, что въ данномъ случаѣ было совершено именно убійство, а не были нанесены лишь однѣ раны, отъ которыхъ послѣдовала смерть. Далѣе представитель обвиненія разобралъ улики, обнаруживающія виновность Морозова, и доказалъ положительно всю несостоятельность оговора подсудимымъ Никиты Короткова. Обвинитель объяснилъ и побудительную причину, почему Морозовъ вздумалъ оговаривать Короткова. Онъ это сдѣлалъ потому, что Коротковъ въ первую минуту осмотра уличалъ его тѣмъ, что на сапогахъ его была кровь. Притомъ онъ очень хорошо понималъ, что для него выгодно, еслибъ его. несовершеннолѣтняго, признали вовлеченнымъ въ преступленіе совершеннолѣтнимъ. Въ заключеніе товарищъ прокурора объяснилъ присяжнымъ, что въ данномъ дѣлѣ нѣтъ обстоятельствъ, по которымъ подсудимый могъ бы быть признанъ заслуживающимъ снисхожденія.
Защитникъ, присяжный повѣренный Ласковскій, указалъ на трудность своей обязанности въ данномъ случаѣ, — обязанности, которая на него возложена судомъ. Тѣмъ не менѣе г. Ласковскій находилъ, что и при данныхъ неблагопріятныхъ условіяхъ нельзя не признать, что есть все — таки обстоятельства хотя нѣсколько говорящія въ пользу подсудимаго. Во — первыхъ, онъ сознался, хотя при этомъ и утверждалъ, что былъ вовлеченъ въ преступленіе другимъ лицомъ совершеннолѣтнимъ. По мнѣнію защитника этотъ оговоръ не лишенъ нѣкоторой доли вѣроятія. Указывая далѣе на среду, изъ которой вышелъ подсудимый, на недостаточность его воспитанія и на молодость, защитникъ ходатайствовалъ предъ присяжными о признаніи его заслуживающимъ снисхожденія.