Замѣчательныя судебныя дѣла (Носъ) - страница 31

Обвиняемый. Когда дали мнѣ знать, что къ собору приближается крестный ходъ, я вышелъ на встрѣчу; когда митрополитъ вошелъ, я встрѣтилъ его. Вслѣдъ за митрополитомъ шелъ г. оберъ — полицеймейстеръ. Рядомъ съ нимъ пошелъ и я. Я поздоровался съ оберъ — полицеймейстеромъ и поздравилъ его съ праздникомъ. Онъ мнѣ подалъ руку. Въ это время я осмотрѣлся кругомъ, вижу, что правое окно занято народомъ, который, вѣроятно, хотѣлъ видѣть митрополита. Я оглянулся вокругъ, съ цѣлію найдти кого — либо изъ полицейскихъ. Въ одномъ или двухъ шагахъ отъ меня стоялъ приставъ г. Тимирязевъ. Я обратился къ нему и самымъ вѣжливымъ топомъ сказалъ: «покорнѣйше прошу васъ распорядиться удалить народъ съ окна». Г. Тимирязевъ ничего мнѣ не отвѣчалъ на эти слова; тогда я повторилъ свою просьбу, думая, что прямая обязанность полиціи прекратить этотъ безпорядокъ. Въ этотъ разъ г. Тимирязевъ довольно рѣзко отвѣчалъ: «вы можете сами распорядиться». — «Меня могутъ и не послушать», сказалъ я; но г. Тимирязевъ, ничего не отвѣчая на эти слова, отошелъ прочь. Тогда я кликнулъ артельщика и говорю ему: «Василій, попроси народъ, чтобъ онъ сошелъ съ окна». Артельщикъ исполнилъ мое требованіе и отворилъ притворившуюся отъ напора народа половинку окна. Потомъ г. оберъ — полицеймейстеръ ушелъ изъ церкви. Здѣсь я долженъ сказать, что владыка провожаетъ крестный ходъ въ полномъ облаченіи, затѣмъ, разоблачившись, выходитъ на амвонъ и начинаетъ благословлять народъ. Въ это время народъ сосредоточивается въ главной церкви: одни хотятъ получить архипастырьское благословеніе, другіе желаютъ отслужить молебенъ Богородицѣ. Когда митрополитъ явился на амвонѣ, въ мантіи, я вижу, что народъ толкаютъ, осаждаютъ. «Выходите, выходите», говорилъ г. Тимирязевъ. Это меня чрезвычайно удивило. Соборъ отпирается съ 6 часовъ утра и запирается въ 6 часовъ вечера, и во все это время народъ можетъ оставаться въ церкви стало — быть, его нельзя было выгонять даже и тогда, когда бы митрополитъ уѣхалъ. Я подхожу къ г. Тимирязеву и говорю вѣжливо: «оставьте народъ тревожить: зачѣмъ его удалять»? На это г. Тимирязевъ сказалъ: «твое мѣсто у ящика; ты не можешь вмѣшиваться въ чужія распоряженія». Я думаю, что г. Тимирязевъ зналъ, съ кѣмъ онъ говоритъ, потому что иначе онъ не послалъ бы меня къ ящику, такъ какъ не всѣ же должны стоять у ящика. Это выраженіе меня сильно раздражило, и я отвѣчалъ: «если мое мѣсто у ящика, то ваше у дверей». Я такъ сказалъ, потому что не въ алтарѣ же мѣсто для полиціи. Тѣмъ нашъ разговоръ и кончился, и я отправился къ выходу собора. Митрополитъ изъявилъ согласіе отправиться на завтракъ въ соборный домъ. Въ это время опускали мостовую на Тверской. Такъ какъ у митрополита шесть лошадей, то я и вышелъ сказать кучерамъ, чтобъ они, во избѣжаніе какихъ — либо случайностей, ѣхали по Никитской, а не по Тверской. Возвращаясь въ церковь, я прошелъ мимо г. Тимирязева. Онъ мнѣ сказалъ: «я васъ арестую». Я, конечно, усмѣхнулся и тутъ же сказалъ: «Арестуете меня?… Старосту, да еще въ соборѣ», — и пошелъ дальше. Я подошелъ къ амвону, получилъ архипастырьское благословеніе, потомъ самъ владыка далъ мнѣ просвиру и спросилъ меня, какъ проѣхать въ соборный домъ. Я сказалъ, что сдѣлалъ уже распоряженіе по этому предмету. Тутъ недалеко стоялъ надзиратель Поляковъ, къ нему подошелъ г. Тимирязевъ и, указывая на меня, очень громко сказалъ: «арестовать его и представить ко мнѣ въ частный домъ»! Эти слова были сказаны громко, при всѣхъ, кто тутъ былъ. Надзиратель Поляковъ отвѣчалъ на это: «я, говоритъ, не могу этого сдѣлать; г. Котовъ — староста и находится въ соборѣ». Такое распоряженіе меня крайне удивило, тѣмъ болѣе, что г. Тимирязевъ даже не считалъ нужнымъ прибавить, по какому поводу онъ требуетъ, чтобъ арестовали меня, такъ что можно было подумать, что я, староста, совершилъ преступленіе, что моя рука была схвачена въ то время, когда она была въ карманѣ у г. Тимирязева. Конечно, я не могъ этого оставить безъ послѣдствій и въ тотъ же день поѣхалъ къ г. оберъ — полицеймейстеру. но не засталъ его дома. На другой день я опять былъ у него, но мнѣ сказали, что онъ уѣхалъ въ Петровскій паркъ. Между тѣмъ ко мнѣ явился одинъ изъ моихъ знакомыхъ, Петръ Акимовичъ Овчинниковъ и разсказалъ, что онъ былъ недавно у частнаго пристава Врубеля. Тамъ былъ между прочимъ и г. Тимирязевъ. Онъ разсказывалъ это происшествіе и прибавилъ отъ себя, что будто бы, когда онъ разсказалъ объ этомъ г. оберъ — полицеймейстеру, то г. оберъ — полицеймейстеръ сказалъ, что напрасно г. Тимирязевъ не связалъ мнѣ рукъ. Я удивился, какъ г. Тимирязевъ могъ публично приписывать г. оберъ — полицеймейстеру такія слова. Я очень хорошо зналъ, что г. оберъ — полицеймейстеръ не могъ сказать такую фразу. Когда я видѣлся съ г. оберъ — полицеймейстеромъ, я ему сказалъ это, и г. оберъ полицеймейстеръ отвѣчалъ мнѣ, что онъ никакихъ словъ по этому предмету не говорилъ. Изъ этого обстоятельства можно заключить, какой взглядъ имѣетъ г. Тимирязевъ на свои обязанности (На вопросы предсѣдателя). Отвѣчая г. Тимирязеву: «а ваше мѣсто у дверей», я очень хорошо понималъ, что поступилъ неучтиво, но я считалъ себя вправѣ сказать эти слова, потому что былъ сильно раздраженъ грубымъ выраженіемъ г. Тимирязева. Я также считалъ себя въ правѣ просить г. Тимирязева, чтобъ онъ не выгонялъ народа, потому что если полиція не будетъ никого пускать въ соборъ, или выгонять изъ собора тѣхъ, которые уже вошли, тогда пожалуй и совсѣмъ перестанутъ ходить въ храмъ — одни изъ боязни, изъ страха предъ полиціей, другіе — не желая подвергаться какимъ бы то ни было непріятностямъ. Я, какъ староста, долженъ заботиться о приращеніи церковной казны и потому долженъ желать, чтобы народу было какъ можно больше. Что г. Тимирязевъ велѣлъ меня арестовать, это слышалъ и митрополитъ. Но, конечно, я не считалъ себя вправѣ безпокоить владыку и вызывать его въ судъ, какъ свидѣтеля. Конечно, ежели бы я тогда же обратился съ просьбою къ владыкѣ, то онъ прежде всего приказалъ бы выдти изъ храма г. Тимирязеву, за нарушеніе благочинія, а затѣмъ уже дѣло пошло бы своимъ чередомъ. Я думаю, что г. Тимирязевъ не могъ арестовать во храмѣ не только должностное лицо, но даже и кого бы то ни было. Я не смѣлъ безпокоить владыку и обратился къ г. оберъ — полицеймейстеру съ жалобой. Онъ меня спрашивалъ, чего я желаю? Я сказалъ, что я желаю, чтобы меня и г. Тимирязева вызвали въ одно время и чтобы при мнѣ г. Тимирязевъ объяснился по этому дѣлу. Относительно жалобы моей г. оберъ — полицеймейстеръ постановилъ къ ея разсмотрѣнію не приступать до окончанія судебнаго разбирательства по настоящему дѣлу.