Замѣчательныя судебныя дѣла (Носъ) - страница 33

Свидѣтель Врубель. Я праздновалъ 10‑го іюля день моего ангела. Въ числѣ гостей были у меня товарищъ мой, г. Тимирязевъ, и г. Овчинниковъ. Первый разсказалъ о происшествіи, бывшемъ съ нимъ въ Казанскомъ соборѣ. Послѣ этого разсказа начались разсужденія. Г. Тимирязевъ говорилъ о правахъ пристава, а г. Овчинниковъ опровергалъ его и въ свою очередь говорилъ о правахъ старосты. Я нашелъ оба эти мнѣнія односторонними и высказался тогда же, что какъ то, такъ и другое мнѣніе неправы. Я не помню, что именно они между собою говорили. Я, высказавъ свое мнѣніе, оставилъ спорящихъ, и какъ хозяинъ, долженъ былъ запяться съ другими гостями, которыхъ было болѣе 30-ти человѣкъ.

Товарищъ прокурора Крушинскій началъ свою обвинительную рѣчь съ объясненія того, что въ данномъ случаѣ г. Тимирязевъ былъ при исполненіи своихъ служебныхъ обязанностей. Указывая на статьи 10, 17 и 19 т._ХІV уст. о пред. и пресѣч. прест., товарищъ прокурора пришелъ къ заключенію, что полиція въ данномъ случаѣ обязана была охранять порядокъ въ церкви. Обращаясь затѣмъ къ обвиненію, онъ разсказалъ обстоятельства дѣла и перешелъ къ обсужденію двухъ вопросовъ: во первыхъ о томъ, были ди дѣйствительно произнесены г. Котовымъ слова, приписываемыя ему обвинительнымъ актомъ, и могутъ ли эти слова быть признаны неприличными? Ссылаясь на обстоятельства дѣла, товарищъ прокурора оба эти вопроса рѣшилъ утвердительно. Наконецъ, онъ, указавъ на невозможность въ данномъ случаѣ признать взаимное оскорбленіе, просилъ судъ признать виновнымъ г. Котова и назначить ему наказаніе по 286 ст. улож. о нак.

Защитникъ, присяжный повѣренный Доброхотовъ, началъ свою рѣчь съ краткаго очерка обстоятельствъ происшествія, подавшихъ поводъ къ настоящему процессу. Далѣе онъ перешелъ къ разсмотрѣнію юридической и фактической сторонъ дѣла. Онъ старался выяснить, какими правами, по нашимъ законамъ, въ обстоятельствахъ даннаго случая, пользуются церковный староста и полиція. Защитникъ сослался на инструкцію церковнымъ старостамъ, высочайше утвержденную въ 1808 году, апрѣля 17‑го дня. Въ этой инструкціи между прочимъ положительно выражено, что слѣдуетъ «въ старосты церковные избирать прихожанамъ изъ числа ихъ человѣка отличнѣйшаго и достойнѣйшаго довѣрія». Г. Котовъ церковнымъ старостой въ своей приходской церкви 18 лѣтъ, то — есть шесть выборныхъ періодовъ; въ Казанскомъ соборѣ 6 лѣтъ, въ университетѣ о лѣтъ и въ Ермоловскомъ училищѣ G лѣтъ. Изъ этихъ данныхъ, по соображенію ихъ съ вышеприведенными словами закона, по мнѣнію г. Доброхотова, слѣдуетъ придти къ заключенію, что объясненія г. Котова едва ли можно отвергать безъ положительныхъ и точныхъ доказательствъ. Обращаясь затѣмъ къ опредѣленію правъ церковнаго старосты, г. Доброхотовъ изъ соображенія существующихъ постановленій по этому предмету, а равно и обычаевъ, освященныхъ временемъ и не противорѣчащихъ закону, пришелъ къ тому выводу, что права эти слѣдующія: церковный староста есть хранитель церковнаго имущества, который заботится не только о цѣлости его, но и о приращеніи. Онъ имѣетъ право ходить по церкви, когда видитъ въ этомъ нужду; онъ наблюдаетъ за всѣмъ, что совершается въ церкви. Онъ человѣкъ выборный и должностной. При такихъ условіяхъ обращеніе церковнаго старосты къ представителямъ полиціи съ просьбой оказать содѣйствіе, соображаясь съ установившимися обычаями, не противорѣчитъ закону. Затѣмъ г. Доброхотовъ обратился къ законамъ для рѣшенія вопроса о правахъ полиціи во время богослуженія. Онъ обратилъ вниманіе на то, что законъ употребляетъ выраженіе «охраняетъ» (ст. 10) тамъ, гдѣ идетъ рѣчь о богослуженіи и совершеніи священнодѣйствія въ церкви, и «наблюдаетъ» (ст. 17) тамъ, гдѣ идетъ рѣчь о правахъ полиціи внѣ храма. По мнѣнію защитника, изъ сличенія ст. 10, 11 и 17 уст. о пред. и пресѣч. преступл. слѣдуетъ придти къ выводу, что въ храмѣ соблюденіе порядка и тишины возложено на священнослужителей, и вмѣшательство полиціи возможно только но ихъ инціативѣ, по ихъ призыву. Статья 10 говоритъ «миръ и тишину въ церкви обязана строго охранять полиція». Подъ этою статьею сдѣлана ссылка на уставъ благочинія 1782 г. апрѣля 8‑го, гдѣ въ ст. 57 говорится. что управа благочинія (какъ вообще всякое полицейское установленіе) обязана охранять миръ и тишину, говорится въ томъ смыслѣ, какъ говорится, что судъ охраняетъ правосудіе. Въ этой мысли еще болѣе слѣдуетъ убѣдиться, если мы обратимся къ Полному Собранію Законовъ. Здѣсь помѣщенъ синодскій указъ 1804 года 8‑го декабря, изданный вслѣдствіе именнаго указа о соблюденіи благочинія въ церкви, послужившій основаніемъ для ст. 11. Здѣсь именно говорится: «Священники приходскіе старались бы о сохраненіи порядка при священныхъ дѣйствіяхъ, особливо во время вѣнчаній браковъ, внушали бы приходящимъ, дабы, не стѣсняя мѣста, въ которомъ совершается таинство сіе, никакихъ разговоровъ и перехожденія съ мѣста на мѣсто не чинили; въ противномъ случаѣ, еслибъ отъ кого при всѣхъ пристойныхъ отъ священниковъ напоминаніяхъ какое послѣдовало бы упорство, то замѣчая приводитъ въ порядокъ