Замѣчательныя судебныя дѣла (Носъ) - страница 99

Товарищъ прокурора. На основаніи закона, закрытіе для публики дверей судебнаго засѣданія разсматривается, какъ мѣра чрезвычайная и допускается только въ случаяхъ, закономъ опредѣленныхъ. Имѣя въ виду, что въ настоящемъ случаѣ стороны согласны допустить публичность засѣданія, я, съ своей стороны, примѣняясь къ 621 ст. уст. угол. суд., нахожу возможнымъ слушать это дѣло при открытыхъ дверяхъ.

Предсѣдатель. Г. товарищъ прокурора, вы слышали, что г. Козловскій допускаетъ публичность только условно.

Товарищъ прокурора. Да, онъ дѣлаетъ оговорку, которая не измѣняетъ сущности дѣла.

Судъ постановилъ: настоящее дѣло разсматривать при открытыхъ дверяхъ.

Затѣмъ, по распоряженію предсѣдателя, были удалены изъ залы приведенные свидѣтели.

Обстоятельства этого дѣла слѣдующія. Повѣренный московскаго 2 гильдіи купца Павла Михайлова Пуговкина, присяжный стряпчій Михайловъ, 28 октября 1867 года, подалъ мировому судьѣ Городскаго участка жалобу, объяснивъ въ ней, что московская мѣщанка Дарья Федорова Константинова, дѣйствуя съ корыстною цѣлію, по наущенію и по подстрекательству московскаго 1 гильдіи купца Николая Иванова Каулина, а сей послѣдній, чрезъ посредство Константиновой, причинили своими дѣйствіями, направленными къ достиженію закономъ запрещенной цѣли, тяжкое оскорбленіе его довѣрителямъ. Именно: 22 октября, Константинова, прибывъ въ домъ, гдѣ живутъ Пуговкины, просила дворника, крестьянина Ивана Федорова, вызвать къ ней горничную Пуговкиныхъ, и когда та къ ней вышла, то Константинова обратилась къ ней съ слѣдующими словами: «передай хозяйкѣ своей, Марьѣ Федоровнѣ, что Николай Ивановичъ Каулинъ влюбленъ въ нее и проситъ ее пріѣхать въ Саратовъ трактиръ, либо на квартиру къ ней, Константиновой», за что предлагала горничной денегъ. Затѣмъ обѣщалась пріѣхать за отвѣтомъ. Но такъ какъ Пуговкины желали, дабы положить конецъ столь оскорбительнымъ для нихъ дѣйствіямъ, обнаружить оное, то они и приказало горничной не давать отвѣта 25 числа, а 26, по пріѣздѣ Константиновой за отвѣтомъ, по данному ей наставленію, пригласить Константинову войдти въ комнату, гдѣ принятая хозяйкою Константинова со всею наглостью и въ выраженіяхъ глубоко оскорбительныхъ передала предметъ своего посольства, назначила ей мѣсто для свиданія съ Каулинымъ и дала свой адресъ. Тогда вошли въ комнату, по зову Марьи Федоровны, мужъ ея съ свидѣтелями: купеческими дѣтьми Василіемъ и Николаемъ Михайловыми Давыдовыми и купеческою вдовою Пелагеею Федоровою Мурашевою, которые во время разговора Пуговкина съ Константиновой находились за дверью въ сосѣдней комнатѣ и слышали весь разговоръ ихъ отъ слова до слова. Послѣ этого Константинова начала просить прощенія и сказала, что Каулинъ ее ждетъ въ Московскомъ трактирѣ, куда Пуговкинъ посылалъ за нимъ Давыдовыхъ, и Каулинъ, дѣйствительно найденный тамъ, обѣщался пріѣхать, но не пріѣхалъ. Послѣ сего Пуговкинъ, чтобы не потерять изъ виду Константиновой, тогда ему вполнѣ неизвѣстной, обратился къ мѣстной полиціи съ просьбою о составленіи мѣстнаго полицейскаго постановленія, прося удостовѣриться въ званіи ея. На основаніи всего сказаннаго, Михайловъ проситъ въ своей жалобѣ, допросивъ выставленныхъ свидѣтелей, постановить законное опредѣленіе, находя, что поступокъ Константиновой и Каулина предусмотрѣнъ ст. 131 и 136 уст. о нак., нал. мир. суд. Составленный по сему дѣлу полицейскій актъ полученъ также мировымъ судьею Городскаго участка при отношеніи пристава Городской части. Первоначальныя показанія свидѣтелей, записанныя въ актѣ, вполнѣ подтверждаютъ заявленіе повѣреннаго Пуговкиныхъ. Актъ этотъ составленъ при постороннихъ свидѣтеляхъ, а равно и въ присутствіи какъ обвинителя, такъ и свидѣтелей, на которыхъ указываетъ въ своей жалобѣ довѣритель Пуговкиныхъ; между прочимъ, въ актѣ значится, что Константинова — Московская мѣщанка. Мировой судья Городскаго участка назначилъ вызвать прикосновенныхъ къ сему дѣлу лицъ на 3 ноября къ і часамъ пополудни, для разбирательства дѣла, согласно 89 ст. уст. угол. суд., при закрытыхъ дверяхъ. — 1867 года, ноября 8 дня, мировой судья Городскаго участка, по явкѣ сторонъ и свидѣтелей, прочелъ жалобу обвинителя и предложилъ тяжущимся покончить вто дѣло миромъ. Тогда повѣренный Пуговкиныхъ заявилъ, что онъ готовъ прекратить всякое требованіе, если Каулинъ здѣсь, на судѣ, извинится предъ его довѣрителями, иначе онъ положительно не желаетъ прекратить этого дѣла. Константинова и повѣренный Каулина, присяжный повѣренный Доброхотовъ, на это отвѣчали, что не считаютъ себя виновными въ данномъ случаѣ, что имъ на этихъ основаніяхъ нельзя кончить дѣло миромъ. Тогда мировой судья еще разъ предложилъ отдѣльно обвиняемымъ вопросъ: считаютъ ли они себя виновными въ возводимомъ на нихъ преступленіи. Константинова на это объявила, что не считаетъ себя виновной, что она никогда къ Пуговкинымъ съ какими — либо предложеніями отъ Каулина или кого — либо другаго не являлась. Константинова заявила, что пришла въ квартиру Пуговкиныхъ въ гости къ ихъ горничной Олимпіадѣ, съ которою она прежде была знакома. Въ пятницу Олимпіада была на Арбатѣ на крестинахъ у своихъ знакомыхъ, зашла и къ ней и позвала ее къ себѣ въ гости; 26 числа она къ ней пришла, и Олимпіада завела ее въ комнату своей барыни, а сама куда — то ушла. Въ это время вошла ея барыня и спросила, зачѣмъ она здѣсь; на это Константинова ей сказала, что пришла къ Олимпіадѣ, и что она узнаетъ ее, Марью Ѳедоровну, что видѣла ее разъ на Сергіевской желѣзной дорогѣ, болѣе же ничего ей не говорила. Вдругъ пришелъ Пуговкинъ со свидѣтелями и началъ быть ее, говоря, что она пришла отъ Каулина. Тогда Константинова, по ея словамъ, начала дѣйствительно просить всѣхъ стоящихъ въ комнатѣ, чтобы ее отпустили, и на колѣняхъ просила простить, но не въ томъ, какъ показываютъ обвинители, а въ томъ, что зашла въ комнату барыни, вмѣсто комнаты Олимпіады. Повѣренный Каулина отвѣчалъ, что онъ положительно не видитъ и не понимаетъ, въ чемъ обвиняется его довѣритель; что онъ Константиновой относительно Пуговкиной никакого порученія не давалъ, что еслибы даже предположить, что все, въ чемъ его довѣритель обвиняется, и дѣйствительно произошло, то и въ этомъ Доброхотовъ также не видитъ никакого проступка со стороны своего довѣрителя, такъ какъ изъ существа обвиненія вытекаетъ, что Каулинъ сдѣлалъ только предложеніе на преступленіе, называемое прелюбодѣяніемъ, но преступленія этого не совершилъ, а потому, по 7 ст. уложенія о наказаніяхъ, не подлежалъ бы никакому наказанію. Далѣе, по мнѣнію Доброхотова, если проступокъ Константиновой и будетъ доказанъ, то опять — таки онъ предусмотрѣнъ спеціальнымъ закономъ, т. е. ст. 44 уст. о нак., въ которую вошла и статья 1354‑я т. ХV, изд. 1857 г., о сводничествѣ, и потому нельзя обвинять Каулина въ проступкахъ, предусмотрѣнныхъ ст. 135 и 136 уст. о нак., какъ то указываетъ въ своей жалобѣ обвинитель. Послѣ этого мировой судья приступилъ къ спросу свидѣтелей, не отведенныхъ сторонами. По просьбѣ обвиняемыхъ, они были спрошены подъ присягою, по напоминанію каждому отдѣльно о важности присяги. Дворникъ