Измеряйте самое важное. Как Google, Intel и другие компании добиваются роста с помощью OKR (Дорр) - страница 125
Я видел, что репутация ONE оказалась под угрозой. Мы работали с правительствами севера, потому что решения Вашингтона, Лондона и Берлина оказывали колоссальное влияние на многие беднейшие страны. Джейми и другие активисты (Джон Гитонго, Ори Околло и Пакеш Раджани) остались в Африке и напоминали нам о том же. Будущее Африки должны решать африканцы. Мы назвали свою организацию ONE (единство), однако нас было ровно в два раза меньше, чем нужно для решения этих проблем. Было безумием надеяться, что страны к северу от экватора смогут положить конец нищете без тесного сотрудничества с теми, кто жил южнее.
ONE стремилась и к организационным, и к культурным изменениям. Даже сейчас мы все еще расширяем сотрудничество с африканскими лидерами – правительственными, общественными и всеми остальными. Мы учредили растущее африканское отделение в Йоханнесбурге. OKR помогли нам сосредоточиться на конкретных изменениях: нанять персонал в Африке, расширить совет директоров, восстановить связи со старыми партнерами Jubilee и найти новые контакты, к которым можно было бы обратиться за советом. Думаю, мы научились лучше слушать. И вряд ли это получилось бы без OKR.
Участие суданского бизнесмена и филантропа Мо Ибрагима в нашем совете имеет серьезнейшее значение. В Африке он большой человек, настоящая рок-звезда. Он и его дочь Хадиль дают нам четкое представление о настроениях на континенте; это абсолютно необходимо для налаживания значимых контактов. Перед встречей Мо довольно грубо отзывался о некоторых наших целях. Он указал нам на прозрачность как центральную задачу – не только в Африке, но и в Европе и Америке. Мы провели исследование и обнаружили, что коррупция съедает триллионы долларов ежегодно в развивающихся странах. «Это важнее, чем ВИЧ/СПИД, – сказал нам Мо. – Это спасет больше жизней».
Благодаря содействию африканцев ONE добилась значительного прогресса. Мы воздействовали на политическую ситуацию бок о бок с коллективом Publish What You Pay, и теперь ни одна компания Нью-Йоркской фондовой биржи или в ЕС не вправе скрывать, сколько они заплатили за право на разработку месторождений. А в прошлом году Алико Данготе, которого окрестили Биллом Гейтсом из Африки, присоединился к нашему совету.
Все это замечательно, однако мы не должны забывать о фактах. К примеру: по данным на декабрь 2017 года, ONE насчитывала 8,9 миллиона участников, которые подписали петиции онлайн или приняли участие минимум в одной инициативе (более трех миллионов из них сейчас находятся в Африке). Буквально вижу, как Билл Гейтс закатывает глаза и говорит: «И что? Подписанты – еще не члены организации. Это просто люди, подписавшие что-то». Конечно, он прав. Но это привело нас к проблеме измерения вовлеченности участников. Данный параметр станет статичной цифрой или он может расти? Нужно было доказать, что мы способны превратить подписавших в активистов и лидеров, и мы нашли способ отблагодарить и вознаградить участников больше чем одной инициативы. Мы заполонили округа определенных сенаторов и конгрессменов США настолько, что их это уже пугает. К примеру, если спросить Кэй Грейнджер, конгрессмена от Республиканской партии штата Техас, она наверняка думает, что люди в футболках ONE ждут ее на каждом углу и призывают занять более жесткую позицию. Но мы не повсюду; она была одной из наших стратегических целей. И она действительно помогла ONE.