Стоп! Не о том думаешь, Лея.
Я встала посреди спальни, закрыла глаза и сосредоточилась на воспоминаниях.
…Крепкие объятья, нежные прикосновения, от которых кровь закипала в жилах и было трудно дышать. Та ночь на бордовых простынях, где были только он, я и наша страсть. Где не было запретов и страха, лишь обоюдно острое желание и ожидание чуда.
…Огонь от каждого прикосновения, сладкая боль и нега внизу живота, мой всхлип, переходящий в стон…
Пальцы покалывало от напряжения. Открыв глаза, я подняла руки. На самых кончиках пальцев тихо мерцал огонь. Он был таким слабым, что разглядеть было трудно. Но я его чувствовала.
Победная улыбка, и я усилием воли потушила огоньки. Теперь мне было известно, как это делать, и к грешным воспоминаниям можно не прибегать больше.
Еще один шаг к свободе.
____________________________
Он перенёсся в лес, в самую глухую его часть.
Тело выворачивало от боли, а ненависть огнём горела в груди, грозя сжечь дотла ноющее сердце. От громкого крика испугано взлетели с заснеженных веток птицы.
Упав на колени, мужчина погрузил руки в рыхлый снег, но и это не помогало.
Красные глаза горели неприкрытой ненавистью, и только колоссальная выдержка не давала сорваться в бездну.
– Убью, – пообещал мужчина сам себе и губы сложились в жуткую улыбку. – Но позже…
А сейчас ему вновь надо было возвращаться и играть свою роль до конца.
_____________________________
Глава Пятнадцатая
Ближе к обеду, когда я вдоволь наигралась с огнём и невероятно устала, проснулась тревога за Калинина. Неправильный у него сон, совсем неправильный. Я хорошо помнила его страшную рану на боку, которую он получил от аангов. А ведь там тоже был яд. Но тогда стараниями слабенькой, почти лишённой силы Зуны Ромка встал на следующее утро, а от раны не осталось и следа.
Может, здесь что-то страшнее? Или за ним неправильно смотрят? Вдруг они специально Ромку изводят, зная, как он дорог мне.
Сев на кровать, я вновь осторожно коснулась его руки.
– Рома, Ромка, очнись же.
И тот неожиданно зашевелился, слабо застонав.
– Рома? – ахнула я и подвинулась ближе. – Ромочка, как ты? Где болит?
Парень что-то тихо пробормотал сквозь зубы и дёрнулся. Ресницы затрепетали, и он с трудом смог открыть глаза, глядя на меня затуманенным взглядом.
– Аверина, – хмыкнул он едва слышно.
Я едва не разрыдалась. Как же приятно, что хоть для кого-то в этом мире я остаюсь Лейкой Авериной, тощей девчонкой с юрфака.
– Водички хочешь? – спросила у него.
Тот помотал головой и улыбнулся.
– Яркая.
– Что?
– Вся в огне, – прохрипел он едва слышно, закрыл глаза и снова уснул.