— Грейс, — проговорил Лука, кивнув.
Мои глаза застыли на женщине, хотя ее отец, сенатор Паркер, начал говорить со мной. Она была красива, со слишком узким носом, полными губами и ложбинкой, из-за которой моя среднестатистическая грудь выглядела так по-детски. Я не думала, что что-то из этого было натуральным. Или, может быть, во мне говорила ревность. Я отбросила эту мысль, как только она пришла.
Взглянув в мою сторону, она наклонилась и что-то сказала Луке. Его лицо оставалось равнодушной маской. Наконец она повернулась ко мне и обняла. Я заставила себя не напрягаться.
— Я должна предупредить тебя. Лука - зверь в постели и у него слишком большой член. Будет больно, когда он возьмет тебя, но ему все равно. Ему плевать на тебя или твои глупые эмоции. Он будет трахать тебя, как животное. Он как следует трахнет тебя, — пробормотала она, затем отошла назад и последовала за родителями.
Я чувствовала, как краски сходят с моего лица. Лука потянулся к моей руке, и я вздрогнула, но он все равно сжал ее. Я напряглась и проигнорировала его. Я не могла смотреть на него сейчас, не после того, что только что сказала эта женщина. Мне было все равно, что ее и ее родителей необходимо было пригласить. Лука должен был держать их подальше.
Я знала, что Лука был раздосадован из-за моего продолжительного отказа встречаться с ним взглядом, когда мы разговаривали с несколькими последними гостями. Когда мы шли в сторону столов, сооруженных под крышей гирлянд, прикрепленных к деревянным балкам, он сказал:
— Ты не можешь игнорировать меня вечно, Ария. Мы теперь женаты.
Я снова проигнорировала его. Я держалась за свое хладнокровие с отчаянным самозабвением и чувствовала, что оно ускользает сквозь пальцы, как песок. Я не могла его потерять, чтобы не разразиться слезами на собственной свадьбе, тем более никто не примет их за слезы счастья.
Прежде чем мы смогли занять наши места, среди наших гостей вспыхнул хор «Bacio, Bacio». Я забыла про эту традицию. Всякий раз, когда гости кричали эти слова, мы должны целоваться, пока они не будут удовлетворены. Лука прижал меня к своей каменной груди и прикоснулся к моим губам. Я пыталась не быть такой холодной, как фарфоровая кукла, но безрезультатно. Лука отпустил меня, и наконец нам позволили сесть.
Джианна села рядом со мной, затем наклонилась, чтобы прошептать мне на ухо:
— Я рада, что он не засунул язык тебе в рот. Я не думаю, что смогла бы есть, если бы мне пришлось это увидеть.
Я тоже обрадовалась. Я уже была достаточно напряжена. Если бы Лука действительно попытался углубить поцелуй перед сотнями гостей, я бы потеряла самообладание.