— Проснулась?
— Я думала, ты ушёл.
— Если я так сделаю, ты не простишь. Я уже понял.
— Как?
— Вчера. Ты цветок выбрала маленький. Я понял.
— Не знала. Выбрала интуитивно.
— Часто вещи сделанные спонтанно бывают правильными, — отрезая нитки, ответил он. — Держи.
— Что это?
— Юбка. А это рубашка. Теперь нормально выглядеть будешь.
— Так я выгляжу ненормально? — расчёсывая волосы, спросила я.
— Так ты выглядишь чужачкой. Не каждый поймёт, что ты другая. Да и мне приятнее тебя видеть в нормальной одежде.
— Я и не спорю. Просто пытаюсь понять…
— Не всё надо понимать. Некоторые вещи надо принимать.
— Ты хорошо шьёшь. Я так не умею, — разглядывая рубашку, ответила я. Рубашки почти не делились на женские и мужские. Единственное, что на женских не было карманов на груди. А на мужских они почему-то были. Широкая юбка на резинке, которая закрывала ноги чуть ниже колен. Короткие юбки здесь были не в моде.
— А я лечить не умею. Зато шью хорошо, — ответил Гарт. — У каждого свой талант.
— Согласна. Но я не могу её сейчас надеть. Ткань мягкая. Приятная. Я не хочу её испачкать, порвать. Такую одежду только на праздники надевать.
— На праздники из другого материала делается. А это повседневная одежда. Будет время, я ещё сделаю.
— Мы ведь у местных заказывали свою одежду, но материал отличается как небо и земля, — чувствуя, как ткань не раздражает тело, а с ним словно сливается, заметила я.
— Так кто будет для чужаков шить из хорошего? — усмехнулся Гарт, надевая новую рубашку, которую и себе сшил. — Из той ткани, что шили для вас, у нас половики делают, да одежду для заключённых.
— И никто ничего не сказал?
— Так это же ясно. Не знаю, почему вы не догадались, — усмехнулся Гарт.
— Откуда материал? Машинка?
— Ребята дали. Потом верну. Сейчас времена тяжёлые. Надо помогать друг другу, — ответил он. Я села рядом. Прямо на пол. Начала заплетать косу.
— У меня такое ощущение, что рядом с тобой я глупею. Другой становлюсь. Более мягкой. Растерянной. Часто не понимаю, что делать дальше. Как поступить. Раньше всё иначе было бы. Даже утро началось бы по-другому.
— Как?
— Я не стала бы сейчас с тобой сидеть. Пошла бы сразу работать или в столовую бы заглянула. Занялась бы делом.
— Для всего есть своё время. Разговаривать важно так же как и работать. Тем более что сейчас никому твоя помощь не нужна. Мне ты нужна больше.
— Не понимаю я этого.
— А это поймёшь? — он взял куртку, которая лежала рядом. Достал из кармана голубую ленточку. После этого прицепил ленточку к косе. Саму же косу закрепил у меня на затылке, ещё и бантик завязал. В его глазах было столько всего, что трудно было передать словами. Я смотрела в них и не верила, что такое возможно. Люди не смотрят так друг на друга.