Мы жили в семье Гарта уже три дня. Гарт вместе с отцом каждое утро помогал на дойке коко, потом Лала, дочь Нарна и Мэрты отвозила молоко на рынок, где продавала его до обеда. На хозяйстве оставался Парт, помогая матери по дому. Нарн и Гарт кормили птиц, выгоняли скотину на поля, вечером её загоняли назад. Чистили загоны, чинили изгороди, решили крышу перекрыть. Парт старался каждый раз улизнуть от обязанностей. То его находили спрятавшимся в машине с молоком, то вытаскивали с чердака, где он прятался. Но Мэрта не могла полноценно работать. У неё была сильная проблема с ногой, поэтому она больше командовала им и мною. Меня тоже сильно не нагружали. Запретили доить коко, потому что я ребёнка ждала.
— Мэрта, а что у тебя с ногой? — спросила я, чистя овощи для обеда. — Может помочь смогу?
— Да чего тут поможешь… — она отмахнулась.
— Но всё же.
— Упала я. Неудачно. Мы в тот день с Нарном поругались. Вроде мелочь, а так обидно стало. Хотела достать банки с верхней полки. Лестница подломилась и я упала. Нога сломалась. А потом вылечилась. Но теперь она кривая, вон как та палка, — Мэрта показала на свою палку, без которой не могла ходить. — Ещё и болит.
— Покажешь? Может смогу вылечить, — попросила я. Она сомневалась, но причину сомнений, я не видела. Не доверяла? Возможно. Всё-таки я пришлая была.
— Она кривая и страшная, — прошептала Мэрта, когда Парт выскользнул из кухни за водой.
— И?
— Что и? Страшная она.
— А я прошу показать, чтоб на неё любоваться? Это пусть Нарн на твои ножки любуется. Меня они чисто по работе интересуют, — хмыкнула я. Мэрта рассмеялась. — Так что?
— Хорошо. Пойдём в комнату, — согласилась она. — Ты только Нарну не говори…
— Ох, Мэрта. Вот увижу твою ногу и первым делом пойду с ним её обсуждать. Мне больше делать нечего?
— Но всё-таки…
Нога срослась неправильно в трёх местах. Часть мышц окаменели, другая часть была в спазме. Редкая травма. Но в теории можно было всё исправить.
— Починить можно, только одна нога будет короче другой. Так что придётся для одного ботинка каблук заказать. Тогда танцевать сможешь спокойно, — сказала я, прикидывая, что потребуется для операции.
— Какие танцы! Мне хотя бы ходить нормально.
— Ходить будешь. И боль пройдёт. Смысл ведь есть? — я посмотрела на неё.
— Есть. Давно его простила. А вот нога прощать не хочет.
— Или сердце?
— Он слишком строг к детям, — оправляя юбку, ответила Мэрта. — У меня их десять. Но никто не вернулся. Все улетели, как птицы. Кого уже и в живых нет. Я ему сказала, что скоро одни коротать век будем. А ему всё равно. Не понимает почему они не возвращаются. Это сейчас от удивления Нарн язык прикусил. Следит за ним. Но он как скажет, так хоть стой хоть падай. Не верит ни в кого. Себя вспоминает в молодости. Так куда нам до него тягаться?