Джесси проводит камерой над толпой, когда все аплодируют его грандиозному завершению. Затем выключает ее.
— Ладно. Как, на фиг? — говорю я, в растерянности качая головой. В последнее время я, кажется, делаю это слишком часто.
Джесси смеется:
— Из всего, что он делал сегодня, это, возможно, было самое простое, и, тем не менее, посмотри на них. Думаю, некоторые из них на самом деле верят, что он волшебник.
— Простое?! Он только что исчез. В этом нет ничего простого.
— Посмотри, где он стоял, Матильда, — говорит Джесси бесстрастно.
— Он стоял на стене.
Она смотрит на меня как на тугодумку.
— Ага. Он всего лишь помахал немного плащом для вида, скрыв себя достаточно, чтобы спрыгнуть на другую сторону. Не нужно быть гением, чтобы догадаться.
Я бью себя ладонью по лбу.
— Как я не могла додуматься до этого.
— Он еще тот показушный ублюдок. Большинство настолько ослеплены его блеском, что даже не видят трюка. Пойдем уже, он наверно ждет нас.
Она начинает идти, и я следую за ней.
— Погоди, мне казалось, что по контракту ты не должна раскрывать его секреты?
— Он не станет возражать, что я сказала тебе. Это детские шалости. А вот если я рассказала бы тебе более сложные трюки, то он, возможно, засунул бы мои яйца в блендер.
Я не упоминаю, что у девушек нет яиц. Хотя, если бы существовала девушка, которая изменила бы это, то ею определенно была бы Джесси. Мы идем по тротуару и находим Джея прислонившимся к стенке здания, курящим сигарету с широкой улыбкой на лице. Как только я подхожу к нему, он закидывает руку мне на плечи.
— Ну и как тебе?
— Ты был великолепен, — говорю я робко.
Джесси прыскает со смеху.
— Теперь я понимаю, почему ты таскаешь ее все время с собой. Она всегда ласкает твое самолюбие.
— Это не все, что она ласкает, — говорит Джей, нагло подмигивая ей.
— О, Боже, ты не говорил этого только что! — Я смотрю на Джесси. — Он врет. Скажи ей, что ты врешь.
— Погоди, зачем мне врать и говорить ей, что я вру? — дразнит он, с каждой секундой его улыбка становится все шире. Боже, иногда я его ненавижу.
— Да ты не слушай его. Между нами не было никаких ласк.
Хитрая усмешка Джея вызывает во мне дрожь, и я знаю, что сказанное мной технически неправда, но какая разница.
— Ладно, раз мы все выяснили. Кто хочет панкейки на ужин?
— Первое, — говорит Джесси. — Теперь ты в Европе. Здесь не панкейки, а блины. И второе, если они сладкие, то кто ест блины на ужин?