Анна-Лаура встала и отряхнула юбки, но Жуан преградил ей дорогу.
— Я еще не все сказал! — властно заявил он, несказанно удивив молодую женщину. — Было бы безумием вернуться к маркизу, неужели вы сами не понимаете этого?!
Гнев сменил удивление и любопытство на лице маркизы:
— Вам следовало бы питать больше уважения к вашему хозяину! И ко мне тоже! Вы осмелились непочтительно говорить о маркизе, я больше не желаю вас слушать. Едем!
— Нет. То, что я должен вам сказать, слишком серьезно. Вы должны выслушать меня до конца! Я прошу госпожу… Я прошу у вас прощения, — поправился Жуан, оставляя манеру слуги обращаться к хозяйке в третьем лице, — но кто-то же должен открыть вам глаза. И кто сделает это лучше меня, когда именно я знаю Жосса де Понталека лучше других.
И именно поэтому я больше не питаю к нему уважения. Мы с ним ровесники, мы вместе воспитывались, а когда нам приходилось драться, я всегда одерживал верх. Я справлюсь с ним и сегодня…
— Это говорит лишь о том, что вы сильнее, и ни о чем больше, — презрительно парировала Анна-Лаура.
— Если бы он изменился с возрастом! — Жуан, казалось, не слышал ее слов. — Жосс и раньше был жестоким, чванливым, амбициозным эгоистом, но я был уверен, что это человек чести. Увы, я ошибался и убедился в этом, когда он приказал мне сопровождать вас.
— Это какая-то бессмыслица. Мой супруг хотел, чтобы я не подвергалась никакому риску во время поездки, поэтому и отправил вас со мной. Он доверяет вам. И как я теперь понимаю, совершенно напрасно!
— Да, маркиз напрасно доверял мне, и вы должны этому только радоваться. Он считает меня лишь орудием для выполнения его приказов. Я согласился сопровождать вас только по одной причине: я не хотел, чтобы он обратился за помощью к кому-либо другому.
— А вы, конечно, принадлежите к этой категории?! Верно? — насмешливо поинтересовалась маркиза. — Именно это вы пытаетесь мне объяснить, не так ли? Не потому ли вы обращаетесь ко мне как равный?
— Для того, что я должен вам сказать, иное обращение к вам сейчас нелепо. Я прошу вас потерпеть еще немного, хотя мое обращение и оскорбляет ваш слух. Умоляю вас, поверьте мне — вы ни в коем случае не должны возвращаться в Париж! Там вы будете подвергаться опасности каждую секунду, и днем раньше или позже, но смерть обязательно настигнет вас.
— Я не боюсь этих ваших революционеров, которые так вас пугают.
— О них я и не думаю. Хотя и они представляют опасность. Иногда бывает так удобно прикрыться налетом мятежников, чтобы привести в исполнение коварные планы.
Анна-Лаура в изумлении уставилась на Жуана.