— И почему же вы этого не сделали?
— Моя мать никогда бы не смирилась с таким браком. Она хотела, чтобы я, нашел невесту из знатной бретонской семьи. Да я и не создан для брака. Я слишком занят, чтобы заботиться о жене. А последние события заставили меня изменить мои планы. Хочу сказать, как я благодарен вам, мой дорогой Питу, за вашу неоценимую помощь. Вчера мы вытащили из тюрьмы малышку Турзель, и сегодня я не справился бы без вас. Вы ловки, сообразительны и к тому же артистичны.
— Я журналист, господин барон! Мои скромные таланты всегда помогают мне. Я пытался вас в этом убедить, когда мы встретились еще полгода назад. Я от всей души надеюсь, что вы найдете им применение. Вы служите великому делу, делу короля, и я хотел бы принять в этом хотя бы скромное участие. Тем более что я, как и мои коллеги из «здравомыслящих» газет, останусь скоро без работы. Я готов умереть с голода, но до того, как это случится, мне бы хотелось послужить достойному делу!
Барон засмеялся:
— Даю вам слово, вы еще послужите! Но клянусь, с голода вы не умрете.
— Это всегда приятно слышать, но прошу заметить, подобное обещание никак не повлияет на мою преданность. Я горд тем, что нам удалось сделать вчера и сегодня. И все же, если позволите, я хотел бы задать вам один очень серьезный вопрос.
— Вы хотите узнать, почему мы не попытались спасти несчастную принцессу Ламбаль? Увы, это было невозможно, друг мой. Ее смерть была предрешена. Во-первых, она оказалась первой из женщин, и ее невозможно было ни с кем спутать. А те, кто потом глумился над ее телом, мне хорошо известны, и я знаю, откуда они. И, наконец, в толпе я узнал, хотя он и был переодет, некоего Ламарша, выездного лакея известной особы…
— Вы говорите о герцоге Орлеанском?
— Прошу вас, никаких имен! Разве вы не помните, что несчастную принцессу арестовали как «советчицу» королевы? А единственный совет, который она ей дала, состоял в том, что не стоило принимать одного принца крови, который счел момент подходящим для обнародования своих политических взглядов. То, что не удалось герцогу Пантьеврскому, потратившему целое состояние на спасение своей невестки, не сумели бы сделать и мы с вами. Мы бы погибли, не достигнув цели, а нам предстоит еще так много совершить теперь, когда душа королевства…
Барон замолчал, глядя на женщину, которую им только что удалось вырвать из рук смерти. Она тяжело вздохнула и открыла глаза. Анна-Лаура словно в тумане увидела склонившихся над ней двух мужчин в треуголках… Национальная гвардия! И она сразу же вспомнила кошмарную картину, представшую у нее перед глазами, — мельчайшие подробности увиденного всплыли в ее памяти. И произошло именно то, чего опасался барон. Анна-Лаура выпрямилась, и из ее груди вырвался громкий крик ужаса. Кучер на козлах подскочил от неожиданности, лошади перепугались, и он с трудом удержал их. К счастью, набережная Селестинцев была пуста. Те, кого страх не заставил остаться дома, отправились смотреть кровавый спектакль. Но барон тут же заставил Анну-Лауру замолчать, без особых церемоний закрыв ей рот ладонью.