— Верните ей вкус к борьбе, вкус к жизни. Это самое важное. Я пока недостаточно ее знаю, чтобы понять, как ее можно использовать, но я предвижу, что она может быть очень полезна.
— Вы хотя бы представляете, на что она способна?
— Это умная, храбрая и образованная женщина, она говорит на трех иностранных языках. Испанский она выучила в семье, а английскому и итальянскому ее научил герцог Нивернейский. К тому же Анна-Лаура способна на весьма бурное проявление чувств.
— Это намного больше того, что могут предложить дамы ее круга.
— Да, я должен как следует все обдумать.
— И еще один вопрос. Эта сделка, которую вы с ней заключили… Вы и в самом деле намерены выполнить свое обещание? Я говорю о том, что вы пообещали дать ей возможность умереть. При определенных обстоятельствах, разумеется.
Если барон и колебался, то Мари этого не заметила. — Безусловно, если игра будет стоит свеч!
— Я вам не верю. Неужели в вас нет ни капли жалости?
— Жалости? Жалость ей не нужна. Она жаждет смерти, и она ее получит, но на моих условиях. А до тех пор пусть живет и наслаждается жизнью. Не смотрите на меня так, Мари! — Голос барона зазвучал нежнее. — Вы же знаете, чему я посвятил жизнь. Я отдать ее в любую секунду. Это относится и к тем, кто решил последовать за мной по той дороге, которую я избрал. Ведь я не скрывал этого от вас, правда?
— Да, вы правы. Вы сказали мне об этом в первую же ночь. Вы даже пытались испугать меня, но уже тогда я вас слишком сильно любила. Умереть рядом с вами или ради вас — это будет для меня самым лучшим финалом.
— Тогда почему же вы хотите, чтобы я уберег ее, которая для меня ничего не значит и сама жаждет смерти?
Де Бац снова обнял молодую женщину и спрятал свое лицо в ее душистых шелковистых волосах.
— Как вы красивы и отважны, Мари! Как я вас люблю!
— Только эти слова я и хотела услышать, — прошептала она, отдаваясь ему со счастливым вздохом…