В углу, куда привел Соловья метрдотель, было занято четыре столика. За одним терпеливо ждали своего куска поросенка два его несомненных родственника с раскрасневшимися от алкоголя лицами. За другим скучала молодая пара. Хрупкий на вид юноша с выбеленными волосами ловко управлялся со стеклянными трубочками треш-коктейля. Полненькая симпатичная девушка лениво гоняла по тарелке кусочки еды.
За третьим столиком расположился Зеленый, неторопливо изучая меню в кожаной папке. Его второй подбородок, нежный как творожная запеканка, уютно покоился на накрахмаленном воротничке рубашки, прикрывая черный галстук-бабочку. Посреди стола искрился алыми гранями хрустальный графин с гранатовым соком — Соловей занимался делами на трезвую голову, и компаньон об этом помнил.
Два телохранителя Зеленого с каменными челюстями аллигаторов застыли за столиком номер четыре. Перед телохранителями стояли чашечки с кофе — тратиться для них на еду Зеленый не посчитал нужным. При виде Соловья челюсти у аллигаторов непроизвольно щелкнули.
— Привет, Малахитовый! — приветствовал Соловей компаньона, садясь в отодвинутое метрдотелем кресло. Подельник совершенно не изменился за те несколько лет, что Соловей его не видел: рыхлый, с подвижным лицом, зыбкой улыбкой и честным взглядом завзятого пройдохи.
— Рад тебя видеть! — блеснул Зеленый белейшими зубами, отточенными лучшими дантистами Солнечной, протягивая пухлую теплую ладошку.
К столику услужливо подлетел официант, разлил в бокалы сок, достал блокнот:
— Вы уже сделали выбор, господа?
— Что порекомендуешь? — откинулся Соловей на спинку кресла.
— Грибной суп, седло барашка, форель и апельсиновое бланманже на десерт.
— Давай, — согласился Соловей.
— Мясо предпочитаете земное или европейское?
Переселенцы, могущие себе позволить хорошо покушать, делились на два лагеря: представители первого утверждали, что настоящее мясо бывает только у животных, вольно пасущихся на пастбищах Новой Зеландии или Аргентины. Вторые считали, что мясо, пролежавшее месяц в морозильнике грузовоза, хорошим быть не может по определению. И предпочитали ему свежие отбивные вскормленных колючей местной травой ягнят и коров Европы, никогда не ступавших дальше своего стойла. Соловей своего мнения по этому вопросу не считал нужным иметь и поэтому просто махнул рукой.
— Мне то же, что и моему другу, — закрыл папку Зеленый.
Официант мгновенно исчез, окрыленный будущими чаевыми.
— Как поживает Криста? — спросил Зеленый, отпивая из бокала прохладный сок.
— Криста поживает хорошо, — в тон ему ответил Соловей. — Вот думаю, что бы подарить ей на День Рождения.