— Вы абсолютно правы, сэр. Однако некоторые обстоятельства гибели поселка показались мне странными.
— Да, Бартон. Странное — это ваша специализация. И что же привлекло ваше внимание?
— Поврежденный взрывом Купол над поселком продержался неожиданно долгое время, хотя такая конструкция подразумевает почти мгновенное разрушение. Это был все-таки не метеорит, на удар которого рассчитана устойчивость стеклопласса. Создается впечатление, что Купол поддерживала какая-то непонятная энергия. Чуть ли не гравитационная. С обратным вектором.
— Антигравитация. Область научной фантастики. И что вы думаете об этой необъяснимой энергии?
— Может быть, у жителей были генераторы неизвестной конструкции. Об этом поселении вообще шла дурная слава.
— Но вы в этом не уверены.
— Нет. Но кое-что мне удалось узнать. Наша девочка с Европы и ее спутники — все бывшие жители этого поселка.
Меня зовут Эльза. Я не люблю свое имя. В наших краях так называют каждую вторую девушку и каждую третью болонку.
Я не люблю свой вечно заспанный город. Я не люблю понурых лошадей, медленно тянущих повозки по каменной мостовой. Я не люблю свое яркое открытое платье, о глубокий вырез которого так часто спотыкаются мужские взгляды.
Зеленые сопливые юнцы и старикашки в затхлых камзолах — их одинаково тянет посмотреть на невесту Дракона. Им всем хотелось бы увидеть, как Дракон будет рвать накрахмаленные кружева на моей груди. Но вот только в пещеру посторонним вход запрещен.
Я бы могла сказать, что не люблю никого и ничего — но это неправда. Потому что вчера в нашем городе появился Ланцелот.
Скромный ужин за кухонным столом. Взгляд, улыбка, взмах крепкой кисти — и вот я готова идти за ним на край света. И до конца жизни. Как последняя дура. Ланцелот говорит, что я не должна бояться. Что он обязательно убьет зарвавшегося ящера на пенсии. Я ему верю. И я боюсь за него. Ланцелот — всего лишь человек. А Дракон — темная Тварь, порожденная Темным Миром.
— Да хоть Черной Дырой! — смеется Ланцелот, показывая ровные белые зубы.
В нашем городе ни у кого не осталось белых зубов — они все изъедены ржавчиной страха и лести.
Мой рыцарь сидит на детских качелях в нашем фруктовом саду и правит свое оружие — тяжелый боевой меч.
Я смотрю на Ланцелота и хочу дотронуться до полуседого короткого ежика волос, прикоснуться к гладко выбритой щеке с глубокими морщинами у рта. Прижаться к широкой ладони. Но я боюсь ему помешать.
— Ланцелот, давай убежим на Землю!
— Мы уже на Земле, глупая. Неужели ты не видишь? Только на Земле есть Драконы.
— Ланцелот, ты никогда не уйдешь?